– Боюсь, он теперь даже если очень захочет, то побежать уже не сможет. Лучше не рисковать. Да и гипс хоть и казенный, но, всё равно, жалко.
– Как скажете, доктор, – снисходительно улыбнулась София, но при взгляде на меня, сразу нацепила на лицо маску суровости.
– Всего доброго, – кивнул белый халат и вышел из палаты, оставив меня наедине с девушкой, чьё присутствие конкретно сейчас, будучи беззащитным, я начал побаиваться. – Сёма, подержи, пожалуйста, – обманчиво мило улыбнулась она и передала малому прозрачную «майку», в которой я разглядел медикаменты. – Сесть можешь? – обратилась она ко мне.
– Не знаю. Не пробовал.
– Давай пробовать, – поманила она пальчиками с острыми ногтями. – Помочь?
– Я сам, – вдохнул полной грудью.
И уже при попытке сесть я понял, что боль в ноге усиливается при любом движении. Даже ноющая боль в руке отступала перед той, что простреливала ногу и всё тело.
– Хватай ногу и ставь на пол, – скомандовала София.
И какого черта она такая злая? И почему я чувствую себя виноватым, стоит на неё посмотреть?
Обхватил загипсованную ногу и, стиснув зубы так, что те вот-вот раскрошатся, стянул её с края кровати, поставив пяткой на пол. Часто и шумно задышал, почувствовав боль, от которой выть хотелось. Но при малом, который смотрел на меня во все глаза, и Софии, которая смотрела на меня со строгостью училки, не хотелось казаться нытиком.
От боли снова начало мутить. Действие недавно поставленного в задницу обезболивающего слишком быстро закончилось.
– Сёма, дай пакет, – сухо потребовала София и вынула из протянутого ей пакета коробку с какими-то таблетками. Достала две и подала их мне в раскрытой ладони. Во второй руке – бутылка с водой. – Пей. Нам ещё часа полтора по вечерним пробкам ехать.
Молча сделал, как она сказала. Даже спрашивать не стал, чем меня пичкают, понимая, что пока она в таком состоянии, с ней лучше не спорить.
– Легче? – спросила она. В ярких глазах блеснуло беспокойство, которое довольно быстро улетучилось после моего короткого ответа.
– Нет.
– Так тебе и надо, – заключила она сурово. – Больше не будешь в конце декабря бегать по гололеду в сандаликах.
– Я был в туфлях.
– Хрен редьки не слаще. Как можно в здравом уме зимой ходить в летних туфлях? Да не просто ходить, а носиться как угорелый?! Ума не приложу. Неужели так сложно заехать в первый попавшийся обувной и купить зимнюю обувь?
– Ты закончила? – посмотрел на неё укоризненно снизу вверх. – Если да, то придвинь мне кресло, чтобы и пересел в него.
– Идиот, – вздохнула она устало и наклонилась ко мне. Не спросив, будто так и надо, закинула мою левую руку себе на шею и обхватила мой торс руками.