Пусть. Лишь бы молчала.
Приступаю к своей работе, сверяюсь с учебными планами, подбиваю их под расписание и в какой-то момент прихожу к неожиданному пониманию того, что молчание этой девчонки после всего того, что она наговорила мне в пятницу, бесит еще больше.
– Что? – произнес чуть хриплым голосом, но откашливаться не стал. Пусть так. – Ничего не скажешь? Удивительно.
– Что, простите? – подняла она взгляд и поправила очки на переносице.
– В прошлый раз ты была куда болтливее, чем сегодня, – сказал я с укоризной. – Исчерпала словарный запас? Закончились житейские мудрости?
– А вам нужна какая-то терапия? – сузила она глаза и тонкие губы поползли вверх в надменной улыбке. – Или вы все выходные не спали и придумывали достойные для меня ответы? Чего вы от меня ждёте, Павел Романович?
– Ничего, Жильцова, – ответил сухо. – Запомните свое сегодняшнее молчание и повторяйте его почаще. Вам к лицу закрытый рот.
Она хмыкнула, отчего воздух с шумом покинул острый нос, опустила взгляд в свои бумаги и продолжила что-то писать.
И опять взбесила!
И всё! Так просто заткнулась? В прошлый наш разговор я был близок к тому, чтобы ударить ее, чтобы она, наконец, замолчала. А сегодня она решила закрыть рот после первой же просьбы. Может, она под какими-то веществами? Или просто идиотка, как я подумал изначально?
– Я не стану вас хвалить, – произнесла она.
Рывком поднял взгляд и увидел, что она даже не подняла головы, чтобы мне это сказать.
– Я просил тебя молчать, а не хвалить меня, – отрезал резко.
– Ну да, – протянула она насмешливо и перелистнула тетрадь, в которой писала. – То-то я вижу, что вам всё равно, что я о вас думаю.
– Ты же умеешь держать рот закрытым? Или, хотя бы, к его работе подключать мозг?
– А вы? – посмотрела она мне прямо в глаза.
– Жильцова, – произнес предупреждающе сквозь стиснутые зубы.
– Что, Павел Романович? – Спросила она, почти невинно моргая. – Тот факт, что вы сегодня не воняете, а даже пахнете, не говорит ни о чем, кроме того, что вы не пили вчера и сегодня, но ведь еще не вечер. Да?
– Отвали, – сделал вид, что потерял к ней интерес и уткнулся в бумаги.
– Я ведь и обидеться могу, – со скрытым весельем произнесла Жильцова. – И останетесь вы без злой крестной феи. А добрая вам уже давно не помощница. Она сдалась и подливает вам коньячок, вискарик и прочее. Да, Павел Романович?
– Рот, Жильцова, рот не открывай.
– Вы первый решили со мной поболтать, – фыркнула она. – А я девчонка компанейская: любую болтовню поддержать могу. Но, если вам не понравился наш прошлый разговор, то я могу, вообще, вас игнорировать. Особенно такого не воняющего.