– Т-ток, т-ток, – раздалось совсем близко.
Носитель встрепенулся и ответил. К нему метнулось призрачное видение и замерло в шаге от него.
– Зачем ты здесь? – прерывистый шёпот принадлежал женщине. Она с ног до головы была укутана в темные одежды.
– Лошади и мои верные нукеры ждут нас, о, любимая!
– Он убьёт вас всех!
Рука Носителя опустилась: пальцы привычно сомкнулись на рукоятке сабли.
– Это я его убью! Решайся, свет моих глаз.
Она приложила изящную лёгкую ладонь к его щеке, и Николай тоже почувствовал нежное прикосновение, током пронзившее Носителя, а ладонь медлила, лаская его лицо.
– Увези меня… – выдох вышел из её груди.
Николай озарился клочками давно передуманных мыслей и решений Носителя. Она теперь его и он один будет обладать ею!.. Мухтарам не оставит их в покое, и жизнь их скользит по лезвию кинжала… Жизнь распалась на две неравные части – двадцать пять лет до сего мгновения и неизвестно сколько после… Что скажет отец?.. Но зато, хоть три дня он и она – одни…
(Почему три, у меня их шесть, – промелькнуло у Николая).
Носитель подхватил её сильными руками, и тело его возлюбленной… да, да… Гульбиби обрело плоть и осязаемую тяжесть. Она засмеялась чистым серебром в серебристом лунном свете.
Всё в ней было желанным…
– Бек, объявился Мухтарам!..
Нукер смотрел в сторону, чтобы не видеть прелестного лица Гульбиби. Николай победил Носителя, и она теперь не скрывала своего лица от мужчин.
– Где?
Рука потянулась к поясу… Он обувался в высокие сапоги. Наступало утро четвёртого дня… А три предыдущих – они стоили первой части жизни, вторая сейчас казалась несущественной и непонятной. Да что там в ней может ещё произойти такого? Если всё, всё (!) уже случилось.
– В Ургуте.
– Знает где ждать. Кто с ним?
– Ансункур… Бешеный!
– У-урр!
Она тоже спешно одевалась, хотя её сборы казались куда проще, чем у Носителя. Набросила на себя серое покрывало и – всё. Глаза её сверкали решимостью. Кинжал с тонким длинным клинком мелькнул в её руке и исчез в складках накидки.
– Мы ещё поживём! – Носитель высказал мысли Николая, который также был возбуждён и настроен решительно.
Гульбиби за эти дни стала для него коном, отступать от него он не собирался, напротив, мнил себя способным помочь Носителю справиться с погоней обманутого мужа или стряхнуть её.
Гульбиби на его слова широко раскрыла глаза и засмеялась.
– Ты прав, милый. Поживём!
Что-то в её реплике удивило Николая, так могли говорить – и он, и она – в его мире, а не здесь. Но Носитель его сознания уже распорядился привести лошадей, и удивление сменилось заурядной озабоченностью.