– Ого, да ты курс антропологии не проспал, оказывается.
– Проспал. Просто это я на экзамене отвечал, – признался Тор. – Вот и помню.
– Ладно, сейчас посмотрим на твоего блаженного.
Пойманный язык оказался смурным мужиком немногим старше самого Тора, только каким-то побитым жизнью, кажется, полностью смирившимся со своей незавидной участью.
– Ура, – сказала Мист недобро. – Спасибо, брат, а то ты всех тех сам убил, мне не оставил, а я испытываю фрустрацию и потребность кого-нибудь помучить и убить.
– Да погоди ты, – миролюбиво отозвался Торрен, присаживаясь рядом с мужиком. – Может, он нам расскажет сказку, или песню споет про свое житье-бытье…
– Да ладно. Вон он, молчать собрался, как герой. Люблю героев! Умирают также, как обычные люди, только пафоса больше, – Мист замолчала и активировала заклинание Огненной длани, опускаясь на мох рядом с пленником. – Я тебя немножко поджарю, – доверительно сказала она мужику, обдавая жаром его лицо.
На удивление, стреноженная жертва только беспомощно смотрела на нее, не пытаясь спастись немедленным выбалтыванием всех известных секретов. Собравшись с силами, Мист решительно ткнула раскаленным пальцем в грудь мужика, он скривился, извиваясь, пытаясь уйти от жгущего касания, но продолжал молчать, несмотря на это. Мист недовольно подергала его за петлю на шее, что заставило его, покрытого испариной, тяжело дышащего от ужаса и боли, замереть, едва не вращая глазами. Мист замерла тоже, после чего очень медленно и осторожно зажала веревку между своими огненными пальцами, рассекая ее.
Мужик судорожно вскрикнул и, дрожа, замер, глядя на Мист в едва ли не священном ужасе.
– Ты, – испуганно прошептал он. – Кто? Я умру теперь?
– Это еще почему? – уточнила Мист. – проживешь долго и счастливо, если, конечно, будешь лапочкой и все-все нам расскажешь, что знаешь.
– Но, я должен умереть без веревки, – сказал пленник.
– Это еще почему? – повторила Мист, бросая негодующий взгляд на Торрена, мол, ты что мне за блаженного притащил?
– Потому что она знак, что Богине нужна моя жизнь, и что она меня ведет и хранит ледяной дланью, пока сама не призовет, – довольно бойко ответил мужичок.
– И как Богиню зовут? – осведомилась Мист, почему-то хорошо себе представляя ответ.
– Меката ЛЛоединн, Милостивая Смерть, – благоговейно ответил мужик.
Мист умно покивала и на Торрена, открывшего было рот для удивления, сурово зыркнула, хотя ей и самой было чему удивиться, вернее, чему порадоваться: известное ей наименование Меката теперь было напрямую связано с именем ЛЛоединн: как девушка и предполагала своим цепким исследовательским умом, это была одна и та же сущность.