Снизу донеслись приглушенные крики.
– Сколько-сколько ты эту штукотень не кормила? – спросил Торрен, прислушиваясь и морщась на особенно прискорбных криках.
– Никогда не кормила, – вздохнула Мист, нервно вздрагивая. – Наверное, надо пойти ловить, а? Оно же всех там убьет.
– Да они и так себя особо живыми не считают, культисты пепловы, – сплюнул Торрен. – Нас убить пытались, и не известно, сколько еще народу извели. Пусть кушает, лапочка пушистая.
– А Курта мы отпустили, – указала Мист.
– Думаешь, надо догнать и убить? – деловито уточнил Торрен, и Мист пнула его под коленку.
– Пепел в душу, Тор, – выругалась она. – Мы ему обещали. Надо исполнять обещания, а не то…
– Гусятки придут, – нашелся с продолжением Торрен, и Мист пнула его снова, прислушиваясь к происходящему внизу. Шум там удалялся, становясь едва различимым: видимо, Зубы тьмы гоняли оставшихся жителей по закоулкам. Кажется, можно было уже и приступать к поискам Книги – тем более, что отыскать решение к проблеме гуляющих на свободе Зубов Тьмы было куда вероятнее в записях Мейли, нежели в своей пустой голове.
Мист вздохнула и пошла к лестнице, позволяя Торрену изображать испуганного птенчика позади. Впрочем, ему это быстро надоело, он взял наизготовку свою трофейную секиру и пошел почти след в след за подругой, прикрывая ее и внимательно, цепко осматривая все окружающее.
Спустившись и отодвинув шпалеру, они очутились в просторной и светлой, холодноватой, словно погреб, комнате. Вдоль стен красовались прозрачные кристаллы, источающие холод и прозрачный голубоватый свет, в котором лица путников разом стали больными и неживыми. На полу перед пустым пьедесталом из синего льда лежал чей-то немного погрызенный труп, и Торрен, следуя привычке, занялся поиском ценностей, пока Мист обследовала новую территорию. Однако, ничего такого особенного, кроме, собственно, обстановки, в святилище не нашлось: только вот сами кристаллы оказались вполне артефактными, и Мист было ужасно интересно, как именно в них закачивается сила, потому что они явно не могли работать тут без перебоя все триста лет, прошедших с момента чудес Святого Амайрила. Нашлась и еще одна интересная деталь: на шпалере, закрывающей вход в башню, была изображена ледяная пустошь, уже виденная Мист и Торреном, и на ней – прекрасная белая дама с суровым, спокойным лицом. Работа мастера была необычайно искусной, а само изображение – характерным по своим изобразительным приемам – эльфийским.
– Ну, вот и Меката ЛЛоединн, – Мист погладила прохладную гладкую ткань. – Красотка-смерть.