«Все эти слова, эти красивые слова больше ничего не значат», — сказала она. «То, что происходит, больше не укладывается в слова. Вы можете только придать этому свой собственный смысл. И действуйте в соответствии с тем, что они для вас значат. Мы придали им весь смысл и действовали в соответствии с ним. Это единственный способ.
Она лежала на спине, полотенце сползало выше колен; они были угловатыми и костлявыми, но я подумал о том, что она сказала. Все было не так уж и неправильно, и все те молодые люди, которые не могли со всем этим примириться, были не так уж неправы.
Я подумал об Англере Харрисе и Соэ Джате и почувствовал, как во мне вспыхивает свирепый гнев. Они были отбросами, которые должны были использовать души и сердца других, чтобы осквернить то, что могло быть хорошим, отбросами, которые убивали мечты детей-идеалистов.
«Ник, — услышал я тихий голос, — пошли спать».
Я подошел к ней и осторожно стянул с нее полотенце. Они были длинными, эти ее ноги, и худощавыми, но подходили к ее телу. Они обладали тем качеством, которым так восхищались греки в своих женах, почти мальчишескими и незрелыми. Это не было моим идеалом, но ее рука нашла мою, и она заставила меня сесть рядом с ней. Она встала и прижалась ко мне грудью. Она поднялась на колени и прижалась грудью к моим губам. Внезапно она оказалась там, вечная женщина, искусительница, жрица и волшебница, и она использовала свое тело так, как оно должно было использоваться. Мои губы нашли маленький розовый сосок.
"Боже мой", - простонала она и наполовину упала на меня на кровати, повернувшись так, чтобы мои губы могли ласкать каждый сосок. Я почувствовал, как ее длинные ноги сомкнулись вокруг моей талии, длинные ветви плюща теплой плоти и медленное мечтательное томление покинули ее. Она стала существом внезапных движений, голодного, безудержного желания. Ее длинные светлые волосы упали на нас обоих, и она застонала. Она издавала тихие воркующие звуки, когда я гладил ее тело, а моя рука нашла светлую таинственную впадину. Пэтти Вудс занималась любовью полностью, с совершенно незамысловатым удовольствием, наслаждаясь каждым моментом, каждым прикосновением и реагируя на каждое ощущение всем, что у нее было. Ее стройное тело прильнуло ко мне, ее груди были удивительно мягкими, а ноги двигались в вечном приветственном движении.
Когда я наконец взял ее, она чуть не зарыдала от удовольствия и уткнулась лицом мне в грудь. Ее теплые, влажные губы скользили по моей коже, когда она двигалась подо мной, принуждая, держась, умоляя о большем, пока время не перестало существовать и тело не ответило само по себе. Когда наступила кульминация, она обхватила меня ногами и открыла рот, чтобы издать крик, но не издала ни звука.