– Чередовать будешь? – недовольно поинтересовалась она. – Я, значит, буду твоей спутницей в автобусе?
– Ревнуешь? – заинтересованно дернул бровью он, сдерживая улыбку. За несколько часов Громов понял, что успел соскучиться.
– А кто я такая чтобы ревновать? – пожала плечами Таня, поворачиваясь к окну и чувствуя, что если сейчас не свернуть этот разговор, то он с каждой новой репликой будет набирать плохие обороты.
Алексеева действительно понимала, что Алиса – его главная партнерша. Количество наград, добытых с ней, не знал, казалось, даже сам Громов. А чего он добился с Таней? Одной медали на чемпионате Европы? Это смешно.
Таня понимала, что чемпионат Европы для бронзового призера олимпийских игр и трехкратного чемпиона мира – ерунда. И его медаль с этого чемпионата очень скоро окажется в той самой коробке, в которой он похоронил все остальные награды. Так, будто ни одна из них не имела значения.
– Ты… – Женя на мгновение смутился, а затем надолго замолчал. Ему не хотелось называть Таню другом, потому что оба понимали, что они друг другу никакие не друзья. И не хотелось бросать в её сторону сухое «партнерша», потому что Громов чувствовал, что к ней тянет и влечет не как к партнерше. Даже не так, как тянуло когда-то к Волченковой. Притяжение к той было каким-то плоским, поверхностным и нестабильным. К Тане же тянуло будто магнитом. И это наваждение было необычайно глубоким и сильным. Сопротивляться становилось всё сложнее.
Громов поймал себя на мысли, что после Олимпийский игр ему, возможно, стоит пересмотреть свои отношения с Таней и попробовать что-то большее. Но, с другой стороны, он думал и о том, что Алексеева, скорее всего, влечет его так сильно как раз потому, что неизвестна для него. С Алисой он работал годами и просто перестал воспринимать её как женщину. Возможно, через некоторое время он точно так же привыкнет и к Тане? Этот вариант казался идеальным.
– Я? – напомнила о вопросе партнерша, намекая на то, что он так и не ответил. – Кто я, Женя?
Таня повернула к нему голову, пристально смотря темными и усталыми от долгого перелета глазами.
– Плюша, – попытался отшутиться он, криво улыбнувшись. Однако Тане такие шутки только делали больнее. Она разочарованно поджала губы, убеждаясь в верности своих предположений о том, что она Громову никто.
* * *
Час в автобусе – не так уж и долго. Но только не когда перед этим ты провел четырнадцать часов в таком же сидячем положении.
Громов слушал музыку. Он на удивление неплохо поспал в самолете. А вот Таню сморила усталость. Заметив, в какой неудобной позе дремала партнерша, прислонившись лбом к стеклу, Евгений недовольно вздохнул. Он аккуратно положил ладони на её плечи, медленно опуская партнершу на себя, и положил её голову себе на колени, полагая, что так будет куда удобнее. Алексеева ничего не почувствовала, продолжая мирно сопеть. Громов несмело положил свою большую ладонь на её талию, а затем почувствовал, как губы растянулись в теплой улыбке. Таня немного пошевелилась, заставив Евгения на мгновение приподнять свою ладонь. Она подтянула к груди ноги, которые предусмотрительно освободила от обуви. Громов улыбнулся ещё шире, поражаясь тому, насколько партнерша крохотная. Сейчас это перестало раздражать. Сейчас это очаровывало, окончательно убеждая в том, что так, как к Алисе, он к ней не привыкнет.