– Лечь сможешь? – сходу обратился Антон, но затем судорожно огляделся по сторонам, понимая, что укладывать его на кушетку нет времени. – Ладно, давай стоя.
Татьяна никогда не видела Громова в таком состоянии. Его тело била мелкая дрожь, а на лбу проступила испарина. Глаза то и дело закрывались, и казалось, что он вот-вот потеряет сознание.
– Уйди, – прохрипел он, посмотрев на Таню затуманенными глазами. Меньше всего хотелось, чтобы именно Таня видела его в таком виде. Однако Таня не могла уйти. Как минимум, потому, что увиденное парализовало, лишая возможности сдвинуться с места.
– Давай лицом к стене, – попросил Антон, но понял, что Женя в сложившейся ситуации уже туго соображает. Он положил ладони на его плечи и медленно развернул. Громов поднял руки над головой, сжимая ладони в кулаки.
Антон приподнял рубашку Евгения и безошибочно ткнул пальцами в место, которое доставляло наибольшие страдания, чтобы убедиться в необходимости блокады. Громов сжал зубы, оскалившись от дикой боли. Он изо всех сил пытался сдержаться. Татьяна видела, как вздулись вены на его шее.
– Сейчас, – попытался успокоить врач, находя в небольшой аптечке необходимые ампулы и шприц. – Таня, подними рубашку.
Но Алексеева стояла со стеклянными от ужаса глазами, не в силах пошевелиться. Она не знала, кому нужно молиться, чтобы это прекратилось. Чтобы Женю больше не терзала боль, передающаяся и ей тоже.
– Таня! – крикнул Антон, вырывая из оцепенения. Она моргнула, возвращая себе ощущение собственного тела, а затем быстро подняла края рубашки Громова, оголяя поясницу.
Антон поднес к коже шприц и на мгновение замер, зная, что сейчас Евгению придется тяжелее. Врач решительно сжал губы и резко воткнул толстую иглу в кожу. Громов сильно прогнулся в пояснице и протяжно застонал от боли, которую больше не мог терпеть даже он.
Татьяна от жуткого стона, на который отозвалась каждая клеточка тела, в страхе отпрянула в сторону, не находя больше сил видеть и слышать это. Она обхватила голову ладонями, надеясь, что это просто какой-то кошмарный сон, что так не может быть.
Казалось, что такое не могло случиться с её всемогущим Громовым. Просто не могло.
Громов прислонился покрытым испариной лбом к холодной стене и блаженно закрыл глаза. Он чувствовал, как боль, пронзившая поясницу и отдающая в обе ноги мучительными прострелами, начинала утихать.
Татьяна, стоявшая на расстоянии нескольких шагов, с тревогой смотрела на партнера. Она ждала момента, когда боль сойдет на нет. И, судя по тому, что дыхание Громова становилось более спокойным, а тело переставала бить дрожь, этот момент был близок.