– Вы рассказали всё как есть? – предположил он.
– Да, Женя, – Громов услышал, как мама бывшей партнерши вновь начала плакать. Это добивало окончательно. Женские слёзы давались ему с трудом. В детстве Евгений часто видел маму в слезах, и с тех пор каждый раз, когда плакала какая-либо женщина, чувствовал себя отвратительно ничтожным.
– Успокойтесь, пожалуйста.
– Женя, прости меня. Она попросила ничего тебе не говорить, сказала, что не хочет тебя видеть и просила меня скрыть от тебя это, но я не смогла. Я ведь знаю, как сильно ты переживал. Пожалуйста, Женя, прости, – начала эмоционально тараторить Ирина Николаевна, но в ответ лишь услышала тяжелый вздох.
– Буду у вас через полтора часа.
Громов сообщил таксисту адрес семьи Калининых, изменив маршрут. Он совсем не так представлял первую встречу с Алисой после аварии. Думал, что будет светиться от счастья, когда узнает, что Алиса пришла в себя. Но сейчас не знал, как вести себя в сложившейся ситуации. Евгений был в ярости от решения Калининой не сообщать о своем самочувствии, но в то же время осознавал, что после пережитого просто не может на неё злиться. Осознавал, но злился ещё больше. На себя в том числе.
Громов простоял несколько минут возле нужного подъезда небольшой пятиэтажки на окраине Москвы. Пытался придумать, с какими словами зайдет в дом бывшей партнерши.
– Женя, спасибо, что приехал, – обрадовалась Ирина Николаевна. Женщина средних лет с рыжими волосами, собранными в аккуратную прическу, радушно встретила партнера дочери на пороге квартиры.
– Где она? – Евгений оглянулся по сторонам.
– В своей комнате, – вздохнула мама и, положив ладонь на запястье Громова, тревожно посмотрела на него снизу вверх. – Я её не узнаю, Женя. Она будто…
– Сломалась, – кивнул Евгений.
– Женя, пожалуйста, не злись на неё, – зеленоватые глаза, обрамленные сеткой морщин, начинали блестеть ещё ярче от собравшихся слёз.
– Не злюсь, – соврал Громов. – Дайте нам поговорить наедине.
– Конечно, – Ирина Николаевна убрала ладонь и сделала шаг назад, давая Громову возможность пройти в комнату дочери.
Он окинул взглядом хорошо знакомую квартиру. Он часто бывал здесь, забирая на тренировки и возвращая с них Алису. Светло-коричневые обои напоминали о вечерних чаепитиях с семьей партнерши, которая принимала его как своего, родного. Фотографии в рамках и гордо развешанные медали всколыхнули воспоминания о пройденных этапах в спортивной карьере. Евгению хотелось вернуть всё на круги своя, чтобы ощутить те же эмоции, тот же уют. Ту же стабильность и неуязвимость.