Но при этом ничего не происходило. Первый канал упорно молчал, официальные власти крепко держали язык за зубами. Иллюзия сна, державшего в плену всю страну, оставалась крепкой, плотной и более ощутимой, чем реальность.
Лишь только полицейские собаки, чутьё которых не подводит, не сидели на месте, а беспокойно крутились вокруг своих хозяев в форме, высунув языки и как бы задавая вопрос: «А может что-то будет?». Впрочем, их притоптывания и пританцовывания были понятны лишь тем, кому знаком собачий язык.
В стране гас свет. В прямом и переносном смысле. Из-за сильных холодов в январе 2014 года пострадало множество людей. Обесточенные дома чёрными ранами зияли на засыпанном снегом пространстве. Ртуть, зажатая в капиллярах термометров, взбесилась и ежедневно проверяла хрупкое стекло на прочность, тяжелея и опускаясь всё ниже и ниже. В Сибири -50ºС, в Якутии -60ºС… Температура падала быстрее, чем курс рубля к доллару.
Под шквалом ледяных дождей в Краснодаре были повалены десятки тысяч деревьев. Догадались, на чьи головы и крыши жилых домов они падали?
На фоне этих безумных цифр жалкие попытки Москвы соответствовать всей России со своими -25ºС смотрелись вымученной попыткой оправдаться: «У нас тоже плохо».
Видимо, яркий свет олимпийского факела, пронесённого по российским городам, должен был осветить жизнь тысяч россиян и сделать её солнечной и яркой (за исключением тех, минимум 106 раз, когда факел потухал). Но глядя на всё это со стороны, в голове чередою проносились картинки из мрачного Средневековья: чернь в обносках стоит по обочинам и с робким смущением исподлобья смотрит на бряцающую золотом и доспехами знать, составляющую величественную процессию.
Возможно, читатель задастся вопросом, при чём же тут смерть? Ответ прост. Она тоже там, в толпе, среди черни, стоит, не изменяя своему строгому стилю, в черном балахоне, сжимает орудие в виде косы и смотрит на олимпийский факел, на разгорячённые лица бегунов, на обозревающих праздничное действо зевак (хотя достоверно неизвестно пришли они поглазеть на всё это по собственной воле или по принуждению). Она обводит взором всех, безошибочно выделяя из толпы тех, кто мог бы быть её носителем, начинённым взрывчаткой. Медленное движение пустых зияющих дыр вместо глаз вызывает секундный озноб у каждого, кто встретился с ней взглядом. Озноб сменяется оцепенением, за которым следует укол тонкой иглой, для кого-то проникающий в самое сердце. Призванные отвлекать людей методы действуют надёжно.
Рукоплещущая толпа в очередной раз отдаётся той массовой плутонической воле, которая отводит на второй план личную и пробуждает коллективную силу: улыбаются люди, глаза горят нездоровым блеском. И лишь Она смотрит холодно, пристально, чуть прищурившись, слегка разжав напряжённые губы, как будто шепча безмолвное «Кто следующий?».