Ник встал, поставил кружку в посудомойку, а потом зевнул и так потянулся, что на руках красиво прорисовались мышцы, а из-под задравшейся футболки показался смуглый плоский живот. Сука! Он издевается?
Я молча встала, ухватила его за футболку и, притянув к себе, поцеловала.
Неглубоко, но требовательно — явно обозначая свой интерес. Его вкус моментально ударил по мозгам, как крепкий виски, и в голове у меня сразу зашумело. Я инстинктивно потянулась к источнику удовольствия, но ни углубить, ни продолжить поцелуй мне никто не дал.
Ник дернулся, как от удара током, и отшатнулся.
— Что ты творишь?
— А сам как думаешь? — не удержавшись, я провела ладонями по его рукам и едва не застонала от того, как правильно ощущалось это прикосновение кожей к коже.
— Лер, не надо, — Ник, стиснув зубы, отвернулся, — иди лучше спать. Пожалуйста.
— Ты… не хочешь? — я вдруг растерялась, и от мысли о том, что я ему неприятна, больно дёрнуло внутри. Если я ему не нужна — это меняло все. И настолько сильно, что об этом даже думать было страшно.
— При чем тут я? Ты не хочешь, — он сделал ударение на «ты», — я же все понимаю. Ты пережила развод, я тебе помог, и ты просто благодарна… Но ты не должна, правда… Мне не надо вот так, без взаимности…
Облегчение затопило меня горячей волной. Дурак! Господи, такой умный и такой дурак…
Я подошла ближе и прижалась всем телом, потерлась об него, как кошка, и тут же ощутила, каким тяжёлым и прерывистым стало его дыхание.
— Уйди… пожалуйста… я же не железный, — глухим и каким-то чужим голосом попросил Ник, отчаянно кусая губы.
— А если я не хочу уходить, — я лизнула его шею длинным влажным движением языка, и он сдавленно застонал, прикрывая глаза.
На висках выступили бисеринки пота, длинные пальцы сжались в кулаки. Ник сдерживал себя каким-то нечеловеческим усилием воли, вот только не знаю, зачем.
Я взяла его руку, с трудом разжала стиснутые пальцы и зачем-то поцеловала в центр ладони. Он вздрогнул.
А потом провела его рукой по своей груди.
— Ты чувствуешь, какие твёрдые соски?
Пальцы задели набухшие вершинки, и даже через футболку это прикосновение оказалось таким чувствительным, что я замычала от удовольствия.
А потом опустила его руку ниже, ещё ниже, запуская ее под пояс своих штанов. И прижала к уже влажной ткани трусиков. Ник неверяще выдохнул и сам скользнул под них пальцами. Там было горячо и мокро, все набухло до лёгкой болезненности.
— Так разве бывает, когда женщина не хочет? — прошептала я, глядя в жаркие темные глаза.
— Лееера, — хриплый голос будто обласкал каждый звук моего имени, — Лееерка…