— Хорошо. Теперь эта кобыла хотя бы лягаться не будет.
— Как ты меня назвал, слизняк? — прозвучал рядом тихий, вкрадчивый голос.
— Кобылой, мадам. — слова давались с трудом, мысли в голове переплетались и путались. — вы так мило шипите, все змеи в округе обзавидуются.
— Ты больше не выведешь меня из себя, мутов выкормыш. Говори, где контейнеры с золотым сиянием?
— Возможно у корпов, или ещё где-то.
— Ты что несёшь?! Я читала отчёт офицера, там было сказано, что контейнер при вскрытии взорвался. Значит кто-то уже лазил в него! Так, стоп. Ты вскрывал контейнер вольной, что достался тебе как трофей?
— Конечно, моя сладкая. — говорить правду было легко, а вот соврать я просто не мог. Ну ничего, иногда правда настолько запутана, что лучше уж ложь.
— Ты доставал из контейнера золотое сияние?
— Я не знаю, мадам.
— Так, понятно. Ты доставал что-нибудь из контейнера?
— Да.
— Что доставал?
— Касулы с мутью, странную ампулу с жидкостью золотистого цвета.
— Где эти ампулы с золотистой жидкостью?
— В разных местах.
— Ты их спрятал?
— Нет. — ну а что ещё ответить ей? Я спрятал одну, значит её амне их.
— Ты надо мной издеваешься? — в голосе вольной, лица которой я не видел, прозвучала сталь.
— Немного.
— Сколько ампул с золотой жидкостью ты достал из трофейного контейнера?
— Одну.
— Бездна! Вот же идиот! И где она, эта ампула?
— На дереве.
— А где это дерево? — в голосе вольной появились любопытство и волнение.
— В лесу.
— Сука! В каком?!
— В фиолетовом.
— Не зли меня, недомуток! Ты можешь привести меня к ампуле с золотым сиянием?
— Нет.
— Да как так?! Она что, храниться у кого-то другого?
— Да.
— У кого?
— У Дракота.
— А Дракот у нас кто?
— Чёрный мут.
— Похоже на тебя не действует химия. — устало произнесла вольная и склонилась надо мной. Я смог разглядеть черты её лица — резкие, острые, но красивые. Хищница! И формы у неё ниже шеи просто высший… Чёрт, о чём я думаю! — Я права, меченый?
— Нет. — ответил я, и улыбнулся от всей души.
— Значит будем действовать по жёсткому варианту. — в тёмно-карих глазах вольной разгорелось адское пламя. — Думаю, тебе понравится.
* * *
Я как-то слышал рассказ сослуживца, побывавшего в плену у повстанцев африканского континента. Так вот, он сказал, что под пытками ломаются все. Нет, не просто раскалываются, рассказывая даже то, о чём сами забыли. Речь о самом человеке: его характере, взглядах на жизнь, на добро и зло. Руки настоящего мастера заплечного ремесла способны через адскую боль и кровь слепить новую личность. Ущербную, больную, но она будет иной.
Вольная, на моё счастье, не была мастером. Пока меня держали четверо её помощников, она била, резала, прижигала и в конце концов, окончательно вызверившись, взялась за топор. Идиотка, та дурь, что она мне вколола, смешавшись с химией, полученной из наруча, сработала как мощнейшее обезболивающее.