Дерре и Вирсат стояли за спиной, побледневшие, мрачные. Камайя шагнула в комнату, не пытаясь изображать улыбку. Гатэ видит зорким сердцем, а фальшивой улыбкой его не обмануть, нет.
- Благословит Отец Тан Дан твои дни, досточтимая Улхасум. - Голос дрожал, как огонь свечи, а слова жгли язык. - Я пришла просить за своих людей. Они пошли на преступление по моему приказу. Я хочу снять с них вину и ответить за своё преступление.
- Хорошо, милая. Вирсат и Дерре, полагаю? Салах, ты слышала госпожу. Объяви моё распоряжение… Они под моей защитой. Ступайте. Садись, Камайя. Ты несколько дней не навещала меня. Жаль, что не зашла раньше… Ты разминулась с сыном. Он был у меня с утра и принёс радостные новости…
- Прошу, не надо, Улхасум! - отчаянно воскликнула Камайя. - Прошу!
- Хорошо, - удивлённо отозвалась Гатэ, и улыбка на её лице сменилась тревогой. - Что с тобой случилось, милая? Твой голос - как голос Дээт, а вокруг твоей головы не дым, а чёрная мгла.
- Это капюшон, - чуть не плача, сказала Камайя. - Я сняла его, Улхасум. Так лучше?
- Гораздо. Капюшон защищает от ветра, но мешает смотреть по сторонам. Он заглушает звуки - и неприятные, и приятные. Зачем он тебе?
- Ты говоришь не о плаще. Ты говоришь как эным.
- Я не эным. Ты злишься на моего сына?
- Злюсь. Я в ярости. Я хочу уйти, Улхасум. Как можно скорее. Я не могу оставаться здесь.
- Это потому, что он лишил тебя твоей свободы?
- Да. Прошу, помоги.
- Я не могу идти наперекор сыну. Камайя, он даст тебе свободу, когда ты признаешь, что он имеет власть над тобой. Он боится, что ты уйдёшь, если он отпустит тебя. На празднике весны мы отпускаем птиц, которых всю зиму кормим в западной башне, и большинство возвращаются и поют потом в садах гарема. Но ты не птица. Человеку недостаточно иметь укрытие от ветра и пищу, чтобы ему хотелось вернуться в это место. Нужно большее. Он не отпустит тебя, пока не будет уверен, что оно есть, и что он не потеряет тебя навсегда.
- Я не дам никому власти над собой, Улхасум. Я живу свободой и знанием того, что моя жизнь - в моих руках. Что она не зависит от воли других людей.
- Твоя гордыня погубит тебя. Ты красива и умна, но и у тебя есть недостатки. Уязвимые места есть у всех. Чем мой глупый сын так обидел тебя? Куда он случайно ударил, что такая боль теперь гнездится в тебе?
Камайя стояла, поджав губы. Перед глазами были нежные, нежнее лепестков красных роз, губы Рисэл, блестящие, толстые, с её запястье, густые косы, её юное, упругое смугловатое тело, гибкое и свежее, как воплощение весны, раскинувшееся на постели перед Аслэгом, розовеющее под его внимательным взглядом. Хриплый рык рвался из глотки, но она стиснула зубы, сдерживаясь, унимая гнев, сгоняя алую ярость со скул.