Я вытягиваю руки, чтобы обвить шею парня, но он прерывает наш поцелуй, отстраняет меня от себя.
Слышу бой курантов.
— Пора.
Мне казалось, что я не повернулась к ёлке, а вспорхнула, словно за спиной раскинулись два пушистых крыла.
Три оборота вокруг себя.
Повторяю.
Один.
Мелькает Антон.
Два.
Снова вижу Антона.
Три.
Лицо парня мелькнуло, но я вновь оказалась перед ёлкой. Голова слегка закружилась.
Обернись.
Я оборачиваюсь и застываю.
Антон.
Он стоит передо мной ровно там же, где я оставила его. На лице любопытство и ожидание.
Куранты взрываются трелью, а моё сердце подпрыгивает в груди. Шампанское захлопало, а в воздухе засвистел салют. Как в замедленной съемке. Но в один момент всё громыхнуло. Я шарахнулась назад.
— С новым годом! — заорали все вокруг. — С новым годом! С новым счастьем!
Антон вопросительно смотрел на меня.
Мой подарок…
Господи, какая я глупая!
Я засмеялась, согнувшись пополам. Думаю, это истерика. Антон, видимо, тоже так решил, поэтому двинулся ко мне. Но я его опередила. Рванула к нему, вскидывая руки. Парень только и успел распахнуть руки и подхватить меня. Я обвила его шею руками.
— Что случилось? — с трудом проговорил он: мешало учащённое дыхание. — Что-то пошло не так? Где…
Я запрокинула голову.
— Это ты! — крикнула я так громко, как только смогла. Затем посмотрела ему прямо в глаза, и уже ничего не боясь, произнесла: — Это ты. Ты — мой подарок.
— Я?
Парень опешил, но меня не отпустил. Наоборот. Его руки крепче стиснули талию.
— Да, — просияла я. — Первое письмо, которое я получила, было абсолютно точным, — припоминаю. — В нём чёткая схема от моей двери к твоей. Там и был мой подарок. Это ты. — Перемещаю руки на его скулы. Голос понижается почти до шёпота: — Спасибо, бабуля.
Улыбка Антона становится широченной. Он и не думает шептать. Вместо этого парень закидывает голову назад, чтобы заорать:
— Спасибо!
Он возвращается ко мне, чтобы, не медля, накрыть мой рот своими губами. Я вспыхнула, словно спичка. Третий поцелуй похож на предыдущие, как небо на землю.
Антон больше не осторожничал. Его рот жадно впивался в мой, словно оголодавший путник, наконец выбравшийся из леса. И я не уступала ему в энтузиазме.
Мне хотелось целовать его. Днями и ночами напролёт. Пока не выдохнусь, или губы не отвалятся.
Двигаясь за инстинктивными желаниями, наклоняю голову в сторону, углубить и без того страстный поцелуй с привкусом кофе.
Запускаю пальцы в его волосы, выдыхаю стон, когда его язык озорно проникает в мой рот и касается моего языка. Райское наслаждение — это вовсе не Баунти.
Антон на секунду выпускает мой рот из своего плена, чтобы сделать вдох.