Чтобы прекратить это, вслед за плечами Гаврила сомкнул ладони уже на ее щеках. Зафиксировал, снова смотреть на себя заставил.
Она рыдала, а он улыбнулся почему-то…
— Ну ты дурочка… Вот это дурочка… Какой ты недочеловек? Сильная такая. Из любой передряги выйдешь. И сама выйдешь, и за него потом порвешь…
Гаврила взгляд опустил туда, где по-прежнему нет живота. И как хотела верить Агата — никогда не будет. Она изо всех сил запрещала себе хоть что-то чувствовать. Хотя бы к чему-то прислушиваться. И с тем, как с каждым днем становилось сложнее, всё сильнее отчаивалась.
Она всё меньше чувствовала себя легкомысленной вертихвосткой, которая просто залетела и просто же должна решить проблему. Она все чаще задумывалась о том, что это же тоже жизнь…
И чем она лучше Кости, если вот так ею распорядится? Но альтернатива была еще хуже. Не только для нее. Для ребенка тоже.
Иногда лучше не рождаться. Ей так казалось…
— А Костя… Да он за вас обоих весь мир на тряпки…
Гаврила убеждал, Агата рыдала только горше.
Не верила. Как бы красиво ни звучало — не верила.
Костя на тряпки пока что рвал только ее. Яростней, чем Бой треплет свои игрушки.
— Я не смогу, Гаврила… Не смогу… Не убеждай меня, пожалуйста. Просто… Помоги. Умоляю… Помоги… Я всю жизнь потом тебе… Я всё на свете…
Агата говорила просто потому, что терять больше нечего. Действительно готова была на всё, лишь бы помог.
Гаврила же притянул к себе, вжал в грудь, чтобы не дергалась — рукой зафиксировал.
Одной зафиксировал, второй гладил. По волосам, по спине. Молчал сначала, слушая, как плачет, потом заговорил снова… Тихо, практически на ухо…
— Ты не понимаешь просто, сестренка. У тебя джек-пот. Абсолютный. Он с тебя пылинки сдувать будет, понимаешь? С женщины, которая ему сына родит. Ты святая теперь. Гордеевское божество. Если бы ты ему сказала — уже сама всё увидела. А ты варишься… Варишься… Варишься… Пугаешь себя же… Ты не понимаешь, что значит для таких, как мы, семья… Не понимаешь просто… Мы всё на свете, чтобы у наших детей не так, как у нас, Агат… Всё на свете…
— Вы блять постеснялись хотя бы…
Услышав голос Кости, Агата замерла. Даже рыдать прекратила. И Гаврила тоже замер.
Только Бой — нет.
Подбежал уже к хозяину, невероятно радуясь, что все его любимые люди собрались, чтобы с ним поиграть.
Опустил мячик у ног, носом толкнул, призывая…
Только как-то… Никак.
Агата оттолкнула Гаврилу, отодвинулась сначала, стирая слезы с лица, отворачиваясь, не глядя ни на одного из мужчин. Что дальше будет — понятно. Гаврила снова красиво наплел. Но спасая свою шкуру — ее потопит.