— Ты намылилась куда?
Она встала, собиралась просто убежать. Постыдно. Как слабачка. Хотя бы в комнату.
Но Костя не дал.
За запястье поймал. Сжал с силой. Агата дернулась, но безрезультатно. Посмотреть ему в глаза сейчас не смогла бы. Поэтому снова — куда-угодно…
— Отпусти, Кость…
Агата не просила, это сделал за нее Гаврила. Сказал тихо, глядя на то, как плотно его пальцы сжимают девичью руку.
Конечно, знал, что вызывает огонь на себя. Костя снова не настроен слушать. Костя снова в психах…
— В чем моя проблема, Агата? В чем блять моя проблема? Ты с ним можешь говорить. Ты с ним всё можешь. Я чем хуже? Что я блять должен сделать?
Игнорируя обращение Гаврилы, Костя задавал вопрос за вопросом Агате. Наверное, действительно хотел бы получить ответы. Но у нее их не было. Она множество раз говорила. Отпустить. Просто взять и отпустить…
Но на это он не способен. А Гордеевское божество… Каждый идол рано или поздно будет сброшен в реку. Люди переменчивы. Когда-то для этого нужны века и поколения. Когда-то счет идет на дни. С Костей всё будет быстро.
— Да отъебись ты от меня! — не выдержав, Агата дернула руку с силой, вывернулась, не оглядываясь, и не тратя себя на размышления, как выглядит со стороны и чем обернется для Гаврилы, понеслась к дому, просто надеясь не навернуться.
Взбежала на второй этаж, в свою комнату, хлопнула дверью, но та отлетела. Сначала Агата хотела замкнуться, а потом поняла…
Вот сейчас уже точно всё бессмысленно. Абсолютно бессмысленно.
Опустилась на пол, уткнулась лицом в ладони, расплакалась, зная, что во дворе сейчас Гаврила всё рассказывает…
У Кости всегда была отменная чуйка. Всю его гребанную будто проклятую жизнь. Ни разу не подводила.
И сегодня тоже, сука такая…
Он чувствовал, что лучше пораньше вернуться домой. Чувствовал, что и уезжать-то не стоило бы, но поехал. А потом бесился, потому что всё равно зудело. Всё равно беспокоило.
Ему казалось — у Агаты что-то в голове. Это было бы логично. Это было бы закономерно и понятно.
Он над ней поиздевался. Она не может и не хочет прощать.
Она что-то замышляет, не идет на контакт.
Только меньше всего ожидал вернуться, отменив эфиры в обход Гаврилы, и увидеть, как её то ли утешает, то ли элементарно лапает верный, нахрен, друг.
Судя по всему, верный, да не до конца.
На сей раз Костя уже не разворачивался и не уходил. Слишком взбесило.
Приблизился. Заявил о себе.
Конечно же, вызвал фурор у изумленной публики.
Увидел заплаканное лицо Агаты, убийственно спокойное, и будто даже уставшее, Гаврилы…
Взбесился сильнее. Потому что зайти через «утешение» — пиздец насколько беспроигрышная тактика. Сыграть на контрасте. С ним — гнидой такой — получится отлично.