У нее приятные духи, подмечаю уже на автомате. Что-то сладкое, но не приторное.
Волосы собраны в высокий хвост, поэтому я четко вижу ее профиль. Залипаю на губах и чувствую, как в улыбке изгибаются мои.
Знаю, что она видит мой взгляд. Сложно не заметить, когда на тебя так пристально и открыто таращатся. Но вида не подает. Сидит и смотрит четко перед собой, иногда что-то щелкая в телефоне.
Поправляет воротничок рубашки, случайно задевая меня локтем, и, вздрогнув, отодвигается еще дальше. Меня же снова прошибает. От какого-то мизерного скольжения ее локтя по моему предплечью. Секундное дело, заставляющее плавиться разум. Если так и дальше продолжится, не уверен, что сдержу свое слово о ее покое, который я обещал ей на целую неделю.
Химик, зашедший в класс сразу после звонка, дает задание по лабораторке и открывает свой ноутбук. Мы с пацанами уже давно просекли, что он рубится в игрушки по сети, пока весь класс пишет эти долбаные самостоятельные.
Два опыта. Одна задача.
Громова делает все молча. Записывает что-то в тетради, переливает вещества из пробирки в пробирку и снова пишет.
Я в химии ноль. Абсолютный. Данная наука меня не прельщала никогда.
Тоже молчу. Вроде как обещал до нее не докапываться. А когда пытаюсь объяснить ей, что из-за нашего тандема и шкала оценок у нас другая, она просто закрывает уши руками. Что за детский сад?
Химик собирает тетради и спустя пятнадцать минут объявляет оценки.
– Тимофей – два, что неудивительно. Арина – пять, но, так как вы работаете в паре, общий балл – три с плюсом, каждому.
– Что? Почему? – Громова застывает с нервной полуулыбкой.
– Работа в тандеме, Громова, помнишь? – подсказываю ей, за что получаю тычок локтем в бок.
– То есть из-за его тупости страдать должна я? – она вскакивает из-за парты и гневно стреляет в меня глазами. – Серьезно?
– Успокойтесь, Громова, и присядьте.
По классу прокатываются смешки. Янка ржет громче всех.
– Не быть тебе отличницей, Ариша, – шлет воздушный поцелуй, а в ответ получает злобный Аринкин взгляд.
Звенит звонок, и все высыпаются в коридор.
– Ты не мог сказать, чтобы я дала тебе списать?! – орет на меня, когда в классе остаюсь я, она, Дюша и Валентин Александрович.
Последний с удивлением пялится на происходящее.
– Даже до такого твой мозг не додумался?
– Я, вообще-то, пытался тебе сказать, – пожимаю плечами, – ты уши закрыла.
– Серьезно? Это не такие вещи… Блин…
Я выхожу из класса, и она, прихватив сумку, несется следом.
– Стой! Стой, Азарин!
На нас с интересом посматривают, но, видимо, сейчас ее это вообще не волнует.