— Не волнуйся. Я обязательно перезвоню тебе. Даю честное слово.
Я вешаю трубку, шатаясь от потрясения короткого разговора. За все эти годы мой отец сделал мне кучу дерьмовых равнодушных, обидных вещей. Он совершил самые ужасные вещи, какие только можно себе представить. Но он никогда не говорил людям, что я мертва. Мертва. Да что с ним такое, черт возьми? Все мое тело онемело, голова кружится, когда я нажимаю кнопку вызова на единственном номере, который был у меня в новом телефоне, когда полковник Стиллуотер дал мне его: номер его личного помощника.
Телефон звонит восемь раз. Девять. Десять. Я уже думаю, что он перейдет на голосовую почту, когда офицер Эммануил наконец берет трубку.
— Кабинет полковника Стиллуотера. Чем могу вам помочь?
— Карл, это Элоди.
Карл был с моим отцом всего шесть месяцев, но это на три месяца больше, чем любой другой из его военных помощников. Обычно счастливчиков переводят довольно быстро. Парням, у которых не было ни малейших шансов дергать за ниточки или звать на помощь, приходилось как-то пережить месяц за месяцем взрывное, граничащее с жестокостью поведение моего отца, прежде чем он окончательно выходил из себя и разжаловал их до дежурства в уборных.
— Элоди? Очень рад тебя слышать. Как обстоят дела в Штатах? Соскучилась по дому?
Мне нравится Карл, и думаю, что я нравлюсь ему. Он всегда извинялся, когда ему приходилось передавать враждебное послание от моего отца. Мы с ним были словно соучастники заговора, которые сопереживали друг другу, потому что каждый из нас знал, с чем ежедневно приходится иметь дело другому человеку.
— Я только что разговаривала по телефону с одним из моих друзей из Марии Магдалины, Карл.
— О. Ох, черт... — бодрый тон его голоса резко падает. — Понятно. Представляю, как ты сейчас злишься, — говорит он.
— Я сейчас в полном замешательстве. Хотя у меня есть тайное подозрение, что скоро я буду в бешенстве. — Группа девушек проходит мимо меня по коридору с озабоченными лицами. Я понимаю, как я, должно быть, выгляжу, прижимаясь к стене, белая как полотно, напряженно сжимая челюсти с болезненным выражением на лице. Я натянуто улыбаюсь им, чтобы они знали, что все в порядке, хотя это и не так. — Какого черта он это сделал, Карл? Почему мой друг только что позвонил мне в слезах, опустошенный, потому что думал, что я умерла?
— Эм. Я… я не думаю, что тебе понравится это объяснение.
— Выкладывай, Карл!
— Твой отец заставил меня изучить правила обучения в твоей старой школе. Оказалось, что единственный способ получить частичное возмещение за семестр, половину которого ты уже прошла — это если бы ты... если бы ты умерла. Так что…