Юла-Юна поджимает губы и жмет плечом. Мол, так вышло. Замечаю в ее руках полупрозрачный пакет с моей рубашкой на дне. От чего-то это улыбнуло. Даже злость куда-то улетучилась.
— Смена закончилась?
— Типа того… — вздыхает. — Меня уволили.
— Серьезно? Уволили? Из-за меня, что ли?
Снова пожимает плечом. И молчит.
Молодая совсем, Дэн прав. Девятнадцать от силы, а глаза грустные. Не должно быть таких в столь нежном возрасте.
— Это они погорячились. Хочешь, пойду скажу, что я без претензий.
— Нет, не нужно, — делает осторожный шаг и равняется со мной. — Я все равно уйти хотела. Работа тяжелая, по двенадцать часов на ногах и график ненормированный. Да и штрафуют за все подряд.
— Если ты работаешь здесь, то как в офисе моем оказалась?
— Так вот как раз на собеседование пришла, чтобы не уходить в никуда. Ну а дальше… вы знаете. Клянусь, я, правда, не специально, — косится на мою оголенную грудь. — Очень больно?
— Есть немного.
— Мне так стыдно, — тупит глаза в пол. — Но я просто сегодня немного рассеяна. Новость одну узнала…
— Плохую?
— Ну… как сказать… — увиливает. — Вот, хожу весь день, думаю.
Забавное совпадение. Я сегодня тоже новость одну узнал…
От чего-то просыпается неподдельный интерес. Дожил — треплюсь с официантками. Конечно, с кем еще убить вечер в тридцать три холостому миллионеру, как не со вчерашней школьницей.
Делаю последнюю тягу и, выдохнув дым, топлю окурок в урне.
— Далеко сейчас?
— На метро. Пока не закрыли.
— Поехали, подброшу, — достаю из кармана брюк ключи и, не удержав, с лязгом роняю на асфальт.
Девчонка подрывается первой — резво поднимает связку, но держит в руках, отдавать не спешит.
— Простите, может, это не совсем мое дело, но… вы пьяны. И сильно.
— Я хорошо вожу. И начальник центрального ГАИ — мой друг.
— Тогда он непременно придет на ваши похороны. Извините за грубость, но вы не просто пьяный — вы пьяный в доску. Это небезопасно!
А вот это уже реально интересно.
Обычно девушки в моем присутствии ведут себя иначе: заглядывают в рот — ни слова поперек, кокетничают, делают вид, что она «не такая» или откровенно лезут в трусы. А потом в карман. Или наоборот. Но эта Юла… или как ее там, экземпляр однозначно необычный.
Неожиданно вечер начинает играть новыми радужными красками.
— Водить умеешь?
— Стаж один год.
— Ну, поехали тогда, — киваю на парковку и, опустив руки в карманы, вальяжно топаю к белоснежному «Бентли».
— Предлагаете мне подвести вас? — семенит следом. — За рулем вашей машины?
— Ну я же пьяный, а ты сама говорила, что сделаешь все, что угодно, — оборачиваюсь, оценивая ее с ног до головы. — Так делай.