Промакиваю лицо мягким белоснежным полотенцем и, выйдя из ванной, продолжаю исследовать дом. Его квартира такая огромная, что заблудиться можно. Зачем ему одному столько комнат? Тяну на себя ручку очередной двери и вижу огромную, просто гигантскую кровать накрытую черным покрывалом.
Черный пол, зеркала во всю стену. Боже, они даже на потолке!
В борьбе любопытства и стыда верх одерживает первое. Захожу внутрь и тихо, словно кто-то может это услышать, прикрываю за собой дверь. Еще раз осматриваюсь, заглядываю в примыкающую к комнате просторную ванную, которая тоже практически вся черная, затем возвращаюсь обратно в его спальню и, воюя с волнением, аккуратно сажусь на край кровати. Трогаю руками ткань покрывала.
Уступив в очередной раз зову любопытства, тяну на себя ящик прикроватной тумбочки и… зачем я туда только полезла. Презервативы, их море! Он что, ограбил аптеку? А вот эти странные штуки, явно относящиеся к сексу, что это? Страшно представить куда это, зачем…
Резко закрываю ящик и… слышу, как кто-то идет по коридору. Судя по звуку торопливых шагов — именно сюда.
Я буквально немею. Понимаю, что надо что-то делать, но тело словно одеревенело, отказываясь слушать разум.
Боже, какой позор! Он войдет и увидит меня здесь, в своей спальне, на своей кровати… Он не должен знать, что я была здесь! Как я это объясню?!
Не раздумывая, ныряю под кровать и ровно в эту самую секунду открывается дверь…
Я не вижу, кто именно вошел, только ноги — мужские ботинки и… алые женские туфли на тонкой шпильке. И эти звуки… полустоны, смешанные со звуками поцелуев. Жадными. Я лежу на холодном полу, но ощущаю исходящий от пары жар.
— Иди сюда, — тяжело дыша, произносит Илья и раздается грохот — кто-то рухнул на кровать прямо надо мной. Судя по тому, что я до сих пор вижу прямо перед своим лицом мужские ботинки — это женщина.
Женщина, которая издает настолько непристойные звуки, что я моментально становлюсь пунцовой.
Зажимаю рот рукой и так боюсь хоть чем-то выдать свое присутствие. Только не это! Он не должен знать, что я здесь!
Да, он мой муж. Но он не должен.
— Подожди, я только туфли сниму… Илья, — хохочет.
— Не надо, похрен, — его язык немного заплетается. Кажется, он снова пьян. — Не мешают.
Слышу лязг пряжки ремня и вздрагиваю, когда на пол падают его брюки, закрывая тканью носы ботинок. Следом на брюки опускаются белые боксеры.
— Задом повернись. Вот так, — раздается смачный шлепок и довольный женский вскрик.
Господи, Боже мой. Только не это! Я не хочу при этом присутствовать! Я что, буду лежать и слушать, как они совокупляются?!