Милые леди, почему вы бежите от меня? Разве я слыву пожирателем детей или похож на монстра? Розовая вуаль спряталась за плечом подружки, синяя, глядя ему прямо в лицо смеющимися глазами, промолвила:
Милорд, конечно же, вы не красавец... по крайней мере по нашим канонам. Однако позвольте все-таки сказать, что вы интересный мужчина. Ясный и звучный голос. Немного, быть может, высокий, но в основном приятный. Эсториан вскинул брови и, иронически поклонившись, сказал:
Лучше быть безобразным, но интересным, чем красивым, но скучным.
Вы вовсе не безобразны, возразила она. Вы просто... другой. И пользуетесь огромным успехом. Это снимается? Он оглядел свои свободно болтающиеся одежды.
Надеюсь, что да. Она рассмеялась легко и беззаботно.
Не это. Другое. Кивком головы она указала на его руки. Каким-то шестым чувством он угадал, что ее интересует не их форма и даже не золотое сияние, исходящее от его правой ладони. Он повернул их, вглядываясь. В них не было ничего необычного, кроме яркого пылающего пятна. Длинные, немного костистые пальцы, узкие кисти, ладони, загрубевшие от поводьев и рукоятки меча. Она выпростала из-под платья золотистую, словно выточенную из слоновой кости ручку. Блеснули золоченые ноготки.
Вы ведь не родились таким, моя нянюшка мне все хорошо объяснила. Они натерли вас сажей, как только вы появились на свет, и продолжали делать это изо дня в день, пока сажа не въелась в поры. Тогда вы стали красивым по их представлениям. А какой вы в действительности? Нянюшка говорит белый как кость. Я же думаю, что коричневый. Белый цвет сажа превратила бы в серый. Эсториан в жизни своей не слышал такой чепухи.
Я такой, каким создан природой, сказал он. Ты можешь убедиться в этом сама. Потрогай меня, если хочешь. Он думал, что она не осмелится. Но девушка протянула ручку и прикоснулась к его обнаженному плечу. Сперва робко, словно привыкая, потом потерла сильнее, пытаясь оттереть краску, потом легонько ударила его, словно отгоняя надоедливого котенка.
У вас растет шерсть. Она указала на его бороду. Как у зверей.
Как у всех наших мужчин, поправил он, неожиданно развеселившись, хотя слова ее могли показаться обидными. Ему импонировала ее смелость, соседствующая с наивностью и простотой манер. Он никак не ожидал встретить такое чудо в толпе девиц, воспитанных при Высоком дворе Асаниана. Даже рабыни не позволяли себе рядиться в такие яркие небесно-голубые цвета, расшитые серебром и золотом. Золото предательски просвечивало сквозь синюю вуаль, золото глаз и золото крупных сережек. Золотые браслеты охватывали ее запястья, угадывались на стройных лодыжках. Ее подружка выглядела совсем поиному: скромно и со вкусом одетая, она застенчиво посматривала на него и тут же отводила взгляд, кутаясь в розовые покровы. Сгорбленная дуэнья, прислонившись к стене, неодобрительно покачивала головой, прислушиваясь к вольному разговору.