— Не нужно, Рейна. Никого не нужно сажать под замок. Особенно такого замечательного ворона.
Протянул руку вперёд, ворон пристроился на пальце мага.
— И что ты мне поведаешь, друг мой? — спросил Стефан птицу.
Ворон топтался на руке. Жаловался.
— Даже так? Так берегись котов впредь. Они бывают весьма несносны.
Вот оно что, крыло перебито, а Белка лечила. Провёл пальцами по спине ворона, скользнул по раненому крылу, вложил силу, маленькой птице много ли нужно. Так бы легко самому восстановиться. Птица встрепенулась.
— Тс-с, приятель. Подлечу тебя немного. Вот, так лучше.
Ворон не унимался — болтал обо всем, жаловался на шумных посетителей, на старую Рейну, что частенько гоняла его по кухне и даже на Вельду, которая не всегда обращала внимание на птицу, занятая чтением или мечтами.
— Ну и болтлив же ты. А вот девичьи секреты не следует разбалтывать всем подряд.
Рыжая девчонка залилась краской. Как же хотел Стефан улыбнуться, но больше никогда не сможет.
— Всё, — Стефан отпустил птицу. — Лети к хозяйке. Ты ей многим обязан.
С приходом весны согреваться стало легче. Так и плащ можно снять. Камин жарко горит, а озноб почти уходит. Всё-таки хорошо, что вышел из дома. А рыжая стоит с подносом своим опять. Смотрит странно, глаза горят, лицо разрумянилось.
«Ещё не хватало», — как ледяной водой окатило. — «Не влюбляйся, глупая. Нельзя, Бельчонок. Беги от меня».
Мог зачаровать, внушить страх или ненависть, но не любил насилия над духом. Рука не поднялась. Только предупредит девчонку. Подошёл, взял бокал с вином. Посмотрел в глаза, убедился, что прав в своих выводах.
— Беги от меня, Бельчонок, — сказал, а сердце сопротивлялось, предавало.
Поднос полетел на пол. Убежала рыжая. Ворон слетел с плеча Вельды и заворчал о неосторожности людей. Стефан поднял поднос и поставил на один из столиков, удобно устроился на диванчике. Так лучше — вино и одиночество. Никаких юных дев и сопутствующих сложностей.
Но ведь все равно порхает где-то рядом, огонёк. Сбежала вниз легко, между столами двигается, словно танцует, рыжие волны теплом окутывают. Не испугалась совсем, понял маг, подглядывает за ним Бельчонок, только вид делает, что не интересен.
Услышал знакомые зазывы кукольника.
«Что за мучение?! Зачем его сюда пускают?», — подумал устало и зло, надел плащ, прекрасно зная, что озноб обязательно вернётся.
Представление разворачивалось. Стефану становилось хуже, но содержание постановки заинтересовало.
«Кукольник смельчак. Надеюсь, жрецы не узнают, что он тут показывает».
Когда сценка закончилась маг испытал облегчение. Пытка казалась бесконечной. Сегодня он сумел сдержать воспоминания, отчаянье и боль, ничем не выдал себя — маленькая победа над собой.