— А ты сам не из жрецов ли часом? — он вложил в свой вопрос, заданный скорее в пространство, всё возможное презрение и ненависть.
Цель достигнута, человечек с узким неприятным лицом сгорбился за столом. Мог бы сквозь пол провалился. «Совсем совесть потеряли жрецы, открыто своих шептунов в трактиры подсылают», — зло подумалось Стефану.
— Ваше вино, господин.
Мужчина расположился на диванчике у камина, а девчонка выскочила как из-под земли. Что ж, от вина он не откажется, тем более знает — у Рейны заказана особая марка только для Фолгандов. За что всегда следовала щедрая плата.
Да и у камина он немного расслабился, скинул капюшон, с удовольствием согрел руки. Непослушные мысли вновь увело в сторону, разморило. Вот бы и самому так согреться. Но по-настоящему тепло было только в детстве, особенно в объятиях мамы. Она бы никогда не допустила…
Следующую мысль Стефан силой оборвал и безжалостно растоптал. Тепло и детство закончились, когда в Фолганд пришла чёрная чума, не щадившая никого — богатый или бедный, исход один. Так они с братом потеряли мать. А отец…
Стефану проще было думать, что старый лорд просто сошёл с ума от горя. Но простить отца он не сможет никогда. И опять перед глазами стоял образ брата, который долго смотрел вслед карете, увозившей Стефана, махал рукой, сдерживая слезы. Первый раз их разлучили. Младший брат как мог далеко высунулся из окна кареты, чтобы видеть старшего. Бледный, но очень сосредоточенный отец не одёрнул, не заговорил о «достоинстве Фолгандов» и ненадлежащем поведении. Позволил проститься. Маленькая милость, которая никогда не сможет искупить всего, случившегося позже.
Вино оказалось и правда хорошим, сгладив неприятные слова жреческого шептуна. «Устал. Слишком рано вышел», — подумалось Стефану. Откинувшись на диванчике, он всем телом почувствовал знакомую боль, отзывающуюся в каждом нерве.
Ощутил живое тепло — девчонка с подносом продолжает стоять рядом. Стефану это показалось странным. Обычно деревенские дурочки бежали от него как от огня, что немного забавляло. А эта стоит и чего-то ждёт. Что ей ещё нужно?
— Можешь идти.
Быстро окинул взглядом. Рыжая, глаза зелёные как дикая трава весной, смотрит с вызовом и взгляда не отводит. Сама напросилась. Теперь уйдёт, глупая. Никто долго не может выдержать его взгляда. Особенно женщины. Стефан всегда знал, что женщины больше видят сердцем, потому и бегут от него как от больного чёрной чумой или труханкой. Только это и к лучшему. И рыжая девчонка станет обходить стороной брата лорда Фолганда.
Уходит. Почему же так тянет поглядеть вслед этой рыжей белке. Идёт со своим подносом, рыжие кольца волос по спине струятся, манят, так бы и запустил пальцы