Я только рассмеялась и быстро чмокнула его в щеку.
— Тогда ты вытащишь их, как только салат будет готов, и я съем их, — поддразниваю я. — Всё получится, обещаю.
На девятый день пребывания в нашей маленькой хижине мы, как обычно, идём к главной дороге, чтобы проверить расчистили ли её. Когда мы огибаем последний поворот дороги, каждый из нас резко останавливается.
Дерево исчезло, как и большая часть обломков, которые валялись вокруг с тех пор, как я впервые поднялась на гору, была сметена по обочинам дороги.
И если дорога свободна… Я отчаянно смотрю на Мэтта, но вижу, что он задумчив.
Мы с Мэттом возвращаемся в хижину, каждый из нас погружен в свои мысли. В тот вечер, за ужином, состоящим из различных остатков, что-то кажется другим. Мы не болтаем так много, как обычно, и я могу сказать, что Мэтт о чём-то думает.
Наконец, не в силах больше терпеть молчание, я говорю первой:
— Наверное, мне нужно вскоре вернуться в «Сердца и Герои». У нас скоро состоится мероприятие с приглашённым писателем.
Мэтт смотрит вверх в середине укуса.
— Да?
— Ага. Примерно через две недели, а меня ведь не было какое-то время.
— События действительно требуют некоторого планирования, — говорит Мэтт, не раскрывая подробностей.
— Да. К тому же, мне нужно рассказать родителям о пожаре. Домик застрахован, так что они, вероятно, захотят починить его в ближайшее время. Ведь мы приезжаем сюда каждое лето. — Мэтт продолжает есть, размышляя и молчит.
— В любом случае, думаю, я уеду завтра.
При этих словах Мэтт поднимает взгляд, в его глазах появляется напряжённое выражение, прежде чем его лицо принимает небрежную беззаботность.
— У меня тоже командировка, так что, пожалуй, я тоже поеду. Спасибо за то, что была прекрасной хозяйкой, Кора.
Ладно, это больно. Хозяйка? Это всё, что он думает обо мне? Я откидываюсь на спинку стула.
— Хм, — я ковыряюсь в своём обеде, надувшись.
— Кора, — терпеливо говорит Мэтт. — Ты знала, что мы не можем оставаться здесь вечно.
Я тяжело вздыхаю.
— Знаю. Я просто не думала, что всё закончиться так скоро.
— Что ж, не будем портить нашу последнюю ночь заботами о завтрашнем дне.
— Ты прав, — признаю я. Я хочу сказать Мэтту, что я чувствую. Я начинаю влюбляться в него, и на самом деле я уже влюбилась в него. Но я не могу, особенно зная, что утром наш счастливый пузырь лопнет.
Вместо этого я встаю и иду к холодильнику.
— Я купила чизкейк.
Мэтт откидывается на спинку стула и улыбается.
— Как и когда ты купила чизкейк? Я почти уверен, что, если не считать походов в туалет, мы с тобой были всегда рядом. — Он весело поднимает брови.