Девушка останавливается рядом, с улыбкой смотрит на меня.
— Марк, я не знаю, он же нам не докладывает. Девушка, вы куда-то собрались или приехали?
— Она воровка, а в чемодане вещи, может, там Ромка уже лежит трупом.
— Нет, нет, что вы, я не…
Не успеваю ничего ответить, а мужчина, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, проходит в квартиру Вершинина.
— А вы собрались в шортах на улицу?
Та самая Эльза все улыбается и показывает на мои голые ноги перчатками.
— Черт.
— Убегаешь?
Молчу, а она словно читает мои мысли.
— Плохая затея, все равно найдет, если захочет.
— Его нигде нет. Эльза, звони в полицию. Ты вообще кто такая и откуда взялась? Что за бардак творится в нашем доме? Шастают все подряд, квартиры обворовывают.
Мужчина вернулся и теперь нависает надо мной скалой.
Мне как раз только полиции и не хватало до пологого падения морального облика. Папа расстроится, а потом расстроит меня, и мне мало не покажется, уж точно.
— Не надо полицию, вы что, совсем с ума сошли? Я просто пошла домой, переночевала и пошла, хозяин на работе.
Звучит, конечно, так себе. Мол, как какая-то девка с улицы — просто переночевала и сейчас отчаливает с вещами. Сомнительная отговорка.
— Проститутка, что ли? Как это просто переночевала и пошла? Ты откуда взялась? — мужчина напирал, давил, глаза злые, а его девушку все происходящее веселило.
— Да как вы смеете! Я никакая не проститутка! — топаю ногой, тут же морщусь от легкой боли.
— Отвечай, где хозяин квартиры, я сейчас полицию вызову.
— Я… он меня чуть не сбил, а потом… увез на дачу, вот, вчера приехали, а он ушел… на работу… а мне надо домой.
Говорю все быстро заикаясь.
— Дорогая, ты что-то поняла?
— Нет. Но девушка занятная.
— Так, стоять и не двигаться, сейчас все узнаем, кто там и куда тебя увозил, и на каких дачах ты работала.
Он достает телефон, все продолжая сверлить меня взглядом.
— Рома, привет. Бережной. Тут такое дело: девица странная из твоей квартиры вышла с чемоданом, да, в розовой шубе и с голыми ногами. Говорит, пошла домой.
Тишина, мужчина слушает.
— Как ты сказал? Завести обратно и приковать наручниками к кровати? Но она говорит, ей надо домой. А, у нее нет дома, и с головой проблемы. Понятно. Эльза, у нас есть лишние наручники?
Спрашивает так просто, словно нет ли у них лишней табуретки. Девушка кивает, но продолжает улыбаться теперь только ему, а я слегка подвисаю на этом. Между ними словно как-то своя мистическая связь, взгляд мужчины меняется, когда он смотрит на нее, подходит ближе, тянет к себе, целует, совсем не нежно, а властно и страстно, при этом съедая всю помаду.