Одна за другой покидали родом и другие женщины.
Нужно было снимать карантин и Эльзу, у которой никак не исчезали язвочки во рту и высыпания на слизистой, перевели в одноэтажное деревянное здание, расположенное в углу парка, окружающего территорию роддома, так называемый «чумной барак», где лежали роженицы с гепатитом и венерическими заболеваниями.
Как ни странно, её новорожденная дочь победила инфекцию быстрее матери и находилась в общей палате с детками соответствующего возраста, многие из которых были отказниками.
Мысль написать отказную от ребенка посещала Эльзу достаточно часто. Но видя с каким презрением относится медперсонал к матерям-кукушкам, помня, как её унизили, обвинив в том, что именно она стала первопричиной вспышки стафилококка, идею эту от себя отгоняла и откладывала принятие решения на завтрашний день, который, впрочем, не менял ровно ничего.
* * *
— Через два дня готовьтесь на выписку! — сообщила медсестра Эльзе ранним майским утром. — Анализы в порядке, ну а дочка ваша давно здорова. Можете сообщить мужу, чтобы забирал свое семейство. Надеюсь, он уже вернулся из командировки?
— Еще нет, — покачала головой Эльза. — Мы сами домой доберемся.
Медсестра, выросшая в Городе у Моря, привыкшая к тому, что у многих женщин мужья в рейсе не зависимо от того, когда придет время рожать, подобному раскладу не удивилась:
— Ну ничего, — улыбнулась, — встретите папку уже дома, — поинтересовалась: — Может, нужно купить чего? Вы, вроде, из другого города? На выписку ничего ни вам, ни ребеночку не принесут?
— Не принесут, — вздохнула Эльза. — Если можно, купите пару пеленок и одеяльце, дочку завернуть. Ну и смесь какую-нибудь хорошую.
Молоко у Эльзы пропало буквально через неделю после родов. Что было тому причиной? Инфекция или жизнь в постоянном напряжении? Она не знала.
— Питание вам выдадут с детской кухни роддома, — успокоила медсестра. — А пеленки и одеяльце я принесу. Давайте деньги.
— Нужно сходить в камеру хранения роддома, — согласилась Эльза. — Все мои вещи и деньги там.
— Ладно, — кивнула медсестра. — Потом, после выписки отдадите.
Поступок этот вовсе не был жестом альтруизма. Просто у медсестры в шкафчике как раз было и списанное одеялко грязно-розового цвета, и пара не совсем ветхих пеленок. Почему бы не всучить все это странной худосочной бабенке и не взять за услугу денежек?
* * *
До этого дня Эльза видела свою дочь только несколько раз, да и то через стекло палаты для новорожденных.
Соседки-маргиналки по «чумному бараку» не слишком убивались из-за невозможности воссоединиться с отпрыском как можно быстрее. Многие, написав отказную от ребенка, покидали отделение через неделю после родов, отправляясь кто домой, а кто и в вендиспансер. То, что Эльза не рыдает и не рвется к дочери для них было нормально и не вызывало ни любопытства, ни нареканий.