– Ну, ладно.
– Давай.
Она отключилась, оставив меня озадаченной и встревоженной.
– Что случилось? – спросил Клет с набитым ртом.
– Не знаю. – У меня мелькнула мысль погуглить «Сиенна Диас новости», но я передумала. – Сестра мне не скажет, пока я не окажусь одна в моем трейлере.
– Что?!
– Такая у нее манера, – объяснила я, собирая разложенные бумаги и закрывая ноутбук. – И уже много лет. Она считает, от скверных новостей я потеряю голову, прилюдно впаду в истерику и устрою неприглядную сцену.
– У нее есть основания так считать?
Я пожала плечами:
– В пять лет со мной такое случалось.
– Вам же было пять лет! Это нормальный стиль пятилетних.
– Видимо, для Марты в каком-то смысле я навсегда останусь пятилетней.
– Хм-м-м-м, – протянул Клет, изучающе глядя на меня, и резко встал. – И вы пойдете в свой трейлер?
Стараясь не растерять свои вещи, я отступила в сторону, а Клет задвинул мой стул.
– Иначе она мне ничего не скажет.
– Хорошо. Это хорошо, – он кивнул и без долгих церемоний выбежал из палатки, оставив меня недоуменно смотреть ему вслед.
Клет действительно странный, но в хорошем смысле.
Встряхнувшись, потому что у меня не оставалось времени размышлять над странностями Клета Уинстона, я жестом предложила Генри проводить меня до трейлера. Когда мы дошли, телохранитель отпер мне дверь. Зайдя, я сгрузила вещи на стол и сразу набрала Марту.
– Сиенна?
– Ку-ку, я в домике. Что стряслось-то?
Я слышала, как сестрица глубоко вздохнула и решительно рванула пресловутый пластырь с раны.
– Барнаби считает, что ты не подходишь на роль Девушки-Сокрушительницы. Но твой сценарий ему по-прежнему нужен.
У меня внутри все оборвалось, и я невольно опустилась на стул.
– Почему?
– Он сказал, ты старовата.
Я кивнула, при этом мысленно возразив, что мне сейчас двадцать пять, а к началу съемок будет двадцать шесть – двадцать семь. Если они не станут менять мой сценарий, то я как раз нужного возраста для героини.
– Ладно.
Было как раз неладно – я давно так не злилась, однако я взрослый человек и понимала бесполезность гневных тирад и бурного возмущения в разговоре со старшей сестрой.
– А еще он опасается излишней стереотипизации Сокрушительницы.
– Почему? Потому что я автор сценария?
– Потому что ты латиноамериканка.
У меня буквально глаза полезли из орбит.
– Ты хочешь сказать, – с негодованием начала я, – что Барнаби не желает брать меня на роль девушки, которая мгновенно выходит из себя, потому что латиноамериканки славятся своей вспыльчивостью?
– Нет-нет, сам он так не думает, но ведь это расхожий стереотип! Барнаби уже получает протесты от организаций, выступающих за расовое равенство, в связи с тем, что роль хотят отдать латиноамериканке. Эти люди в состоянии устроить фильму антирекламу!