– Ничего у нас… – Она помолчала, вытерла глаза ладонями и глубоко вздохнула. – У нас с ним уже очень давно ничего. Все закончилось еще до Бена, в самом щенячьем возрасте.
Ничего себе… Для меня это полнейшая новость. Клэр, которую я сто лет знал, вдруг открылась с неожиданной стороны.
Я сложил руки на груди:
– Слушай, по-моему, я заслуживаю каких-то ответов. Я впервые слышу, что у вас с Билли вообще что-то было.
Сникнув, Клэр покачала головой:
– Это было так давно… Джетро, прости, если из-за моей скрытности ты нажил проблемы. С моей стороны не было ни намеков, ни расчета, что Билли что-нибудь себе придумает, честное слово. Просто я… – она потерла грудь там, где за ребрами билось сердце, и отвернулась немного в сторону, будто не могла на меня смотреть, – не отрицала, когда он спрашивал.
– А что дает ему право спрашивать?
– Вот именно! – Клэр глянула на меня в упор, и ее взгляд был твердым, а шепот – яростным: – Нет у него на это никакого права!
Самое большое бедствие на свете – потеря себя – происходит порой очень тихо, будто ничего и не случилось.
Сёрен Кьеркегор, «Болезнь к смерти»
~ Сиенна ~
Джетро так и не прислал мне селфи.
Вместо этого он сбросил свою фотографию с огромным черным медведем на заднем плане. Медведь лежал в клетке и спал (или был усыплен), а Джетро сидел рядом на корточках (на безопасном расстоянии), не глядя в камеру. Сердце у меня радостно затрепетало, щекотные иголочки под кожей оживились. Я мечтательно улыбнулась – по крайней мере, губам улыбка показалась мечтательной.
Какой же он красивый… Для меня он самый красивый.
Джетро: Вот единственная моя фотка в телефоне. Придется ограничиться ею.
Сиенна: У тебя в телефоне нет селфи? Что, серьезно?
Джетро: Нет.
Сиенна: Ты единственный человек в мире со смартфоном и без селфи.
Джетро: Уверен, у Дрю тоже нет селфи в телефоне.
Сиенна: Дрю не в счет. Эшли говорила, что он ей стихи читает. Для Дрю можно сделать исключение.
Джетро: Намекаешь, чтобы я почитал тебе стихи?
Сиенна: Вовсе нет!
Сиенна: ХОЧУ, чтобы ты почитал мне стихи, – вот как бы я тебе намекнула об этом.
– Кому ты пишешь? – неожиданно спросила Марта.
Вздрогнув, я оглянулась. Марта, стоя за диваном, глядела на экран моего смартфона. Я мгновенно прижала мобильный к груди.
– Марта, не читай мои сообщения.
– Почему мне нельзя посмотреть? Кто это?
– Потому что это вторжение в мое личное пространство, балда!
Марта снисходительно поглядела на меня:
– Ты же знаешь, что у тебя нет личного пространства.
Она имела в виду взлом моего аккаунта в «облаке» три года назад: с тех пор сотни моих фотографий гуляют по Сети. К тайному недовольству желтой прессы, самый провокационный снимок, который они накопали, – где я в раздельном купальнике (меня щелкнула подруга по университету и переслала мне фото). Средства массовой информации – мы говорим о «Си-эн-эн», «Фокс ньюс» «Эм-эс-эн-Би-Си» и прочие – месяцами спорили, можно ли считать мою талию нормальной и соблазнительной или нет.