– Хорошо, – кивнул я, подавая ему руку, которую сияющий Дейв крепко пожал. Тут взгляд у меня примагнитился к тому, что происходило за спиной телохранителя, а конкретно – к высокой роскошной женщине, которая вышла на съемочную площадку в платье и чепце квакерши.
У меня перехватило дыхание, когда Сиенна перебросила назад каштановые пряди и улыбнулась своей товарке широкой, солнечной улыбкой. Она рассмешила других женщин и засмеялась сама, а я слушал долетавшие до моего слуха мелодичные звуки и стоял дурак дураком, не сводя с нее глаз.
– Да, сегодня снимают эпизоды с ее участием. – Дейв проследил за моим взглядом, повернулся и встал рядом со мной. – Ты уже видел, как она работает перед камерой? Сиенна – просто золото, на экране выходит не так ярко.
Я с усилием оторвал взгляд от Сиенны – в груди и горле неприятно пекло – и поглядел на здоровяка Дейва. Он говорил о Сиенне с гордостью. Я лишний раз порадовался за нее – Сиенна заслуживала хорошей компании.
Я повернулся идти к Клету, который будет биться в истерике, если я не вернусь, когда он закончит крутить своей отверткой, но Дейв остановил меня, взяв за плечо:
– Погоди, задержись на минуту. Сейчас дадут команду «Мотор!».
Я невольно остановился, глядя на съемочную площадку как зачарованный.
Ветер перебросил волосы Сиенны на одну сторону, и она снова засмеялась. Кого-то вызвали, чтобы поправить прическу, затем прозвучало волшебное «Мотор!», и стало абсолютно тихо.
Сиенна заговорила первой. Я не мог ничего расслышать и очень огорчился – я обожал ее голос. В отличие от театральных актеров, занятые в эпизоде говорили негромко, но над головами у них торчал огромный микрофон, улавливающий все слова. Зрение у меня хорошее, и то, что я видел, завораживало: Сиенна преобразилась, стала другим человеком, точно влезла в чужую кожу.
Сюжета я не знал, но какие-то дамы вроде пытались научить ее героиню пахтать коровье масло, а она все делала неправильно, отчего невинное движение вверх-вниз выходило донельзя сексуальным. Движения Сиенны выглядели настолько вызывающе неправильными и выразительными своей нескладностью и хаотичностью, что впечатление получалось самое комичное – наблюдать за ней без смеха было невозможно.
Сиенна выглядела уморительно несуразной. Клоунессой. Гением.
Я взглянул на двух женщин из киногруппы и увидел, что они обе отвернулись от съемочной площадки, зажимая рты ладонями. Плечи их тряслись. Оглядевшись, я увидел, что не только они стараются не хохотать в голос.
Кто-то крикнул: «Стоп!» – и грохнул многоголосый смех. Но Сиенна не остановилась – она танцевала вокруг плунжера маслобойки, словно худшая в мире (и самая равнодушная) стриптизерша у шеста. Я невольно засмеялся, не в силах отвести от нее взгляда.