– И долго ты трудишься на этой должности?
– Хм… года два.
– Твой испытательный срок затянулся. – Задумчиво сказал Алекс.
– Похоже на то. – С грустью согласилась я. – Но в нашей индустрии кризис. Из-за пандемии, и вообще. Тиражи сокращаются, люди меньше читают. Вообще-то, мне повезло, что не осталась совсем без работы: после реструктуризации половину сотрудников уволили, и журнал взял курс на развитие digital-версии.
– И какие у тебя сейчас перспективы? – Его темные глаза прищурились, на веках обозначились мелкие морщинки.
Надо признаться, они только добавляли сексуальности Алексу.
– Никаких, если честно. – Нервно хихикнула я. – Пока мне доверяют организационные вопросы, я не пишу статьи. А пока я не пишу статьи о моде, никто даже не рассматривает меня на должность обозревателя. Замкнутый круг.
– Но ты же мечтаешь о чем-то? Планируешь что-то? – Не отставал он. – Нужно думать о карьере. О будущем. Делать что-то, чтобы тебя заметили.
Я отставила вилку в сторону.
– Раньше ты говорил мне то же самое.
«Не самые красивые хороши в карьере», – повторил голосом Алекса мой внутренний голос.
– Серьезно? – Оживился он.
– Почти. – Я опустила взгляд и вернулась к еде.
– Значит, я верен себе. – Довольно сказал Алекс. – Приятно знать, что я тебя поддерживал.
Я подняла глаза. Он искренне улыбался.
Глядя на его улыбку, мне хотелось улыбаться самой. И было что-то такое в его взгляде, чего Алекс не позволял себе раньше – какая-то открытость, честность. Словно он обнажил часть своей души, которую не показывал прежде. Ни мне, ни кому-либо постороннему.
Мы смотрели друг на друга секунд десять-двадцать, но и этого хватило, чтобы я почувствовала нарастающую неловкость. Мне пришлось отвести глаза, боясь, что он тоже отыщет в моем взгляде что-то такое, что я скрывала от него раньше. Или скрываю сейчас. Я сама себя не понимала, и мне не хотелось, чтобы Алекс разгадал мои чувства быстрее, чем я сама докопаюсь до их сути.
– А чем это воняет? – Раздался мамин голос из прихожей.
Щелкнула дверь.
– Мама вернулась. – Усмехнулась я. – Кто ей скажет про краску?
– Мы можем свалить все на Тумака? – Улыбнулся Алекс.
– Разумеется.
«Боже, его улыбки делали со мной невообразимое».
Но была существенная разница между Алексом прежним и Алексом нынешним.
Самовлюбленность Алекса прежнего не позволяла ему раздаривать эти улыбки налево и направо. И каждая улыбка, как боеголовка с ядерным содержимым, была начинена отравляющим снисхождением и холодным чувством собственного превосходства – она была горячей снаружи и ледяной внутри. Производила эффект мощного взрыва, но оставляла после себя ощущение пустоты.