– Макароны по-флотски. – С укором сказал дед, отходя от плиты. – Надеюсь, по тарелкам сами раскидаете?
– Да. – Пискнула я. – Спасибо, что приготовил.
– Жаль вас, беспутных. – Хмыкнул он. – Весь день провозились с этой уборкой. – Дед недовольно зыркнул на Алекса и поковылял прочь из кухни.
– Он меня еле терпит. – Шепнул тот, едва дедуля шагнул за порог.
– Да брось ты. – Отмахнулась я.
Достала тарелки, наложила макароны и поставила перед ним на стол.
– Что? – Спросила я, когда мой жених стал недоверчиво принюхиваться к блюду.
– Ничего. – Он засучил рукава и взял вилку. – Пытаюсь вспомнить, ел ли я раньше такое.
– Конечно, ел. – Вздохнула я. – За обе щеки уплетал!
– Я рад любому, что не пахнет краской и растворителем. – С воодушевлением сообщил Алекс, насадив макарошки на вилку. – Мне кажется, эти запахи намертво въелись в кожу.
– Еще бы. – Согласилась я, опускаясь на стул. – Мы с тобой пять часов на карачках оттирали квартиру! Уверена, за это время можно было сделать полноценный ремонт той же квадратуры.
– Мм, вкусно! – С удивлением сообщил Алекс.
И накинулся на дедовы макароны с удвоенной силой.
– Рада, что тебе нравится. – Заметила я, пряча улыбку.
Пару минут мы ели в тишине, затем Алекс спросил:
– А кем работал Семен Аркадьич до выхода на пенсию?
– Военным. Пограничником. – Ответила я. – Отсюда и строгость, и недоверчивость к чужакам. Ну, в смысле… – Тут же поправилась. – К тем, кого он еще не принял официально в семью. Мы же с тобой… ну, ты понимаешь. Свои отношения не оформили, а уже вместе живем. Не по уставу. Дед – человек старшего поколения, они себе подобное во времена их молодости не позволяли.
– А, ясно. – Сказал Алекс.
Он уже умял все макароны и теперь глазел по сторонам.
– Добавки? – Спросила я.
– Да. – Закивал он. – А я сижу и думаю, как же подозвать официанта! То есть… – Алекс потряс головой. – Что это я…
– То есть, вам повторить? – Игриво спросила я, поднимаясь со стула.
– Да, пожалуйста. – Благодарно кивнул он.
Я накидала еще макарон в его тарелку и элегантно подала на стол.
– Спасибо.
– Приятного аппетита. – Подыграла ему.
– А ты кем работаешь? – Вдруг спросил Алекс.
– В журнале-то? – Я пожала плечами. – Продюсером. – Прожевала еду, проглотила и добавила: – Вообще, раньше эта должность называлась coffee lady: девчонка, которая следит за реквизитом, организовывает съемки, договаривается, обзванивает сотрудников, контролирует все процессы в модном отделе, а если нужно – разносит кофе. Кажется, было бы справедливее назвать меня девчонкой на побегушках. Или разнорабочей. Но я не обижаюсь. Продюсер звучит приятнее. Многие редакторы начинали с того же. Это как… испытательный срок.