– Я раньше называл тебя деткой? – Задумался вдруг он. – Как будто что-то забытое из меня вырвалось.
– Нет. – Бросила я и продолжила путь.
– Ты злишься? – Догнал меня Алекс.
– Нет. – Ответила я, качая головой. – Я просто не верю, что тетя Тамара ходит к нам из-за симпатии к деду.
– Симпатии? – Усмехнулся он, закатывая рукава. – Да она хочет его! Эта походка, взгляды в его сторону, смущенное хихиканье – ее физиогномика буквально кричит об этом!
– Ей шестьдесят, а ему восемьдесят, ты о чем говоришь, вообще?
– При чем здесь возраст?
– Восемь-де-сят!
Алекс шумно выдохнул.
– Ты что, думаешь, люди в каком-то определенном возрасте просто перестают думать о сексе?
– А разве нет?
– Тогда посмотри, как твой дед на нее реагирует! Как провожает ее взглядом! И не важно, что он при этом говорит.
– Да моя бабушка умерла всего девять лет назад!
– Похоже, именно это и мешает ему пуститься во все тяжкие.
– Чушь!
Мне захотелось высказать в нецензурной форме этому знатоку психологии все, что я о нем думаю, но я испугалась, что так он может вспомнить все быстрее, поэтому прикусила язык.
– Но если спокойно и, как следует, все обдумать, – Алекс коснулся моего локтя, – то ты увидишь кучу плюсов в их возможном союзе.
– Каких же? – Спросила я, останавливаясь.
– Новые отношения пробудят в Семене Аркадьевиче интерес к жизни. Это во-первых. Во-вторых, он станет мягче: если честно, меня пугает его одержимость военной службой. В-третьих, Тамара еще молодая по сравнению с ним, а еще очень заботливая. Что это значит?
– И что же?
– Что она будет ухаживать за ним лучше, чем кто-либо из нас.
– Мы прекрасно справляемся. – Возразила я, продолжая путь.
– Да, но так будет не всегда. Я же не могу постоянно сидеть на твоей шее? Однажды мне нужно будет продолжить работу над книгами, чтобы содержать семью, а вы с твоей матерью будете пропадать на работе. Знаешь, что убивает стариков быстрее, чем болезни? Тоска и скука. Поэтому просто позволь этим двоим общаться чаще, а дальше они сами разберутся.
Я обалдела. Так и шла с открытым ртом, не зная, что ответить. Его возражения и доводы казались рациональными, они словно возвышались над тем театром абсурда, в который я его поместила после потери памяти.
– Чего ты молчишь? – Он нежно взял меня за руку, его пальцы сжались на моих.
– Ничего, – сипло ответила я.
– Тебя расстроили мои слова? – Спросил Алекс. – Ну, прости. Это твой дед, и ты трепетно к нему относишься. Я лезу не в свое дело.
Мой пульс ускорялся все сильнее. Я осторожно повернулась и посмотрела на своего липового жениха.
Он шел рядом, крепко держа меня за руку, и его лицо светилось умиротворением. Как мне было объяснить ему, что я никогда прежде не видела его таким? Никогда прежде не слышала, чтобы он