- Бл@ть… Я-то тут при чем? Звони Ларе или нашему охранному агентству…
- Может, ментов вызвать?
- Не знаю, я тебе сейчас помочь ничем не могу. Давай, пока.
Слушая короткие гудки, судорожно ищу выход из сложившейся ситуации. Где искать номер этих охранников, меня никто не инструктировал, а звонить Ларе я не стану даже под страхом собственной смерти.
В гневе она страшна.
Глядя бездумно в список входящих звонков, спотыкаюсь взглядом о номер Греховцева. Даю себе на размышления несколько секунд, а когда в дверь ударяет что-то тяжелое, решаюсь и нажимаю на вызов.
Может, хотя бы советом поможет.
- Да?.. – спустя три гудка, слышу хриплое на том конце провода.
- Привет… Как дела? – самый уместный вопрос глубокой ночью.
- Что случилось? Ты где?
- Я в баре.
- В полпятого утра? Ты почему еще не дома? – слышу в трубке возню и шорох, словно он встает с кровати.
- Герман… тут в общем… такое дело…
- Ну?
- Помнишь тот день, когда ты в бар приходил?
- И?
- Тогда ко мне один посетитель приставал…
- Я помню. Дальше?..
«Откуда?» - мелькает в моей голове.
- Так вот… он сегодня, когда я вышла из бара, напал на меня.
- Что?! – оглушает меня рев Греховцева, - ты где? Что он сделал с тобой?
- Ничего… я успела убежать. Я закрылась в баре, а они ждут меня снаружи. Перевернули мусорные баки и разбили камеру наблюдения.
- Они? Он не один?
- Их двое… Герман, что мне делать? Ментов вызвать?
- Короткова, отойди от окон и двери. Сиди тихо, как мышка. Я сейчас приеду.
- Подожди! – не сдерживаюсь я, - приедешь? Зачем? Их же двое!
- Сиди и жди меня. Поняла? – говорит так, будто разговаривая со мной, параллельно одевается.
- Поняла.
- Я приеду минут через двадцать. Сядь где-нибудь в зале, не разговаривай с ними и не смотри в окно. Поняла?
- Поняла, - повторяю послушно.
- Все, я отключаюсь, - говорит Герман, и в следующее мгновение отбивается.
Тем временем, эти два урода продолжают вакханалию. Судя по звукам, пинают ногами баки, что-то бросают в дверь и не перестают орать. Матерят меня последними словами и подробно расписывают, что сделают, когда я окажусь в их руках.
Они психи. Зря я Герману позвонила. Он, конечно, крутой и накачанный, но их двое, а он один. Если с ним что-то случится… Господи…
Вдруг становится так страшно, что я буквально чувствую, как приподнимаются все волоски на моей коже. Разыгравшееся воображение рисует картину того, как эти неадекватные бьют его. Как он падает, и они продолжают пинать его ногами.
Боже… я не переживу, если с ним что-то случится. Скатываюсь по стене вниз и обхватываю голову руками. От волнения меня выкручивает наизнанку.