Взяв пакет в руки, опускаюсь в кресло. В нем действительно моя одежда. Потертые туфли на плоской подошве, блузка и леггинсы, в которых было удобно мыть посуду.
- Меня уволили?
- Я тебя уволил, - отвечает Герман просто.
Заводит машину и выезжает на проезжую часть.
- Там еще конверт с твоим расчетом должен быть.
Запускаю руку в пакет и, нащупав там прямоугольник из плотной бумаги, достаю и заглядываю в него.
- Ого… так много? – по моим расчетам должно быть раза в два меньше.
Герман лишь пожимает плечами.
- И за погром не оштрафовали?
- Ты тут при чем?
Приходит моя очередь пожимать плечами. Он прав, конечно, но я же помню страсть Лары к штрафам и за более мелкие провинности.
- Куда мы едем? – спрашиваю, глядя в окно.
В этом районе города я не была ни разу. С одной стороны дороги красивые высотки, с другой – облагороженная набережная с кафе и парками.
- На новое место твоей работы.
- К тебе домой?
- Возражения не принимаются.
- А если я не хочу? – начинаю упрямиться.
Я, правда, не хочу. Я лучше дворником устроюсь, чем буду в его квартире унитаз чистить. Особенно после того, что было вчера.
- Захочешь, - заявляет в своей манере.
Вскоре его Панамера минует шлагбаум и въезжает на дворовую территорию жилого комплекса. Я, как дикарка, с прилипшим к окну носом рассматриваю проплывающие мимо парк с аллеей, велосипедные дорожки, открытый стадион, уже спущенный фонтан и большую детскую площадку.
- Ты здесь живешь?..
Он молча паркуется и глушит двигатель.
- Идем.
Я выхожу и быстро семеню за ним. Чтобы не опозориться окончательно, стараюсь не пялиться по сторонам. Мы поднимаемся по широкому, отделанному черным гранитом крыльцу, и проходим через широкие, как в торговом центре, стеклянные двери. Минуем просторный тамбур и оказываемся в широком холле.
- Герман Дмитриевич… - степенно кивает ему мужчина, смахивающий на отставного генерала.
Консьерж?
Офигеть!
Меня тоже удостаивают вниманием. Мазнув взглядом, мужчина молча кивает. Отвечаю тем же. Захожу за Греховцевым в просторный лифт и, сложив руки на груди, деланно равнодушно обвожу его взглядом. Пусть думает, что я в деревне в таком же доме жила и каждый день на таком лифте каталась.
- На каком этаже твоя квартира?
- На шестнадцатом.
- Я высоты боюсь.
- Не выходи на балкон.
Двери разъезжаются, и мы попадаем в овальный ярко освещенный холл. Герман останавливается около одной из четырех дверей и, открыв ее, пропускает меня вперед. Сам заходит следом, скидывает обувь и смотрит на меня.