Я не успеваю увернуться, как оказываюсь в ее пропахших жареной картошкой объятиях.
Так неловко. На нас с любопытством смотрит человек пять, а может, и больше, а я совершенно не знаю, как правильно себя вести. Плакать вместе с тетей Людой у меня не получится, слез нет совсем.
- С поминками поможем, - шмыгает она носом, - кисель и блины с меня.
- Спасибо…
- Рай, мы тут денег немного собрали по-соседски, - вступает другая наша соседка, тетя Аня.
- Спасибо, - забираю свернутые в трубочку купюры, - они пригодятся.
- Обращайся, если что надо будет, - говорит ее муж, - я завтра приду калитку починить.
- Хорошо, спасибо.
Я настолько растеряна, что ничего, кроме как отвечать «спасибо» и часто кивать головой, не могу. Не представляю, как справлюсь со всем этим.
Вскоре соседи, за исключением тети Люды, уходят. Она садится за стол, который я уже успела привести в порядок, а мне приходится вспоминать, как правильно топить печь.
- Ты документы деда все найди, без них тебе справку в морге не дадут.
Рассказывает, куда ехать и что покупать в райцентре. Я слушаю все внимательно, стараюсь все запомнить и задаю уточняющие вопросы.
Однако наш диалог прерывает входящий на мой телефон. Бросив взгляд на экран, отклоняю вызов.
Не до Греховцева мне сейчас.
Тетя Люда остается со мной еще ненадолго. Помогает собрать грязное белье и вымести полы.
Примерно через полчаса звонок повторяется.
- Это с работы, - поясняю соседке и, быстро накинув куртку, выхожу из дома.
- Почему не отвечаешь? – с претензией в голосе спрашивает Герман.
- Я… эмм… не могла.
- Ты где? – тут же летит вопрос.
- Я не в городе.
- А где?
- Мне пришлось домой уехать, у меня в семье… неприятности, - проговариваю глухо, - я завтра прийти к тебе не смогу.
- Что случилось?
Шумно вздохнув, поднимаю лицо к серому небу. Его голос что-то надломил во мне. Сломал то, что держало меня последние часы.
- У меня дед умер.
В трубке повисает тишина, и я неосознанно сдавливаю свой старенький смартфон пальцами.
- Кто хоронить будет? Ты?
- Да, у нас никого нет больше, - произношу на одной ноте, чувствуя, как к горлу подкатывает огромный ком.
Именно в этот момент, произнеся эти слова, я вдруг осознаю, что осталась совершенно одна. Не считая мифического отца, у меня больше никого нет.
Что никому я не нужна, и никто меня не любит.
Тихо всхлипнув, зажимаю рот ладошкой.
- Помощь нужна?
- Нет, наверное, мне соседи немного денег дали, а завтра я в сельсовет схожу – может, помогут.
- Ясно, - слышу на том конце провода.
- Пока, - отключаюсь и еще какое-то время стою на улице, подставив лицо холодному ветру.