После парикмахерской я поехала к Аленке. Мы давно не виделись, я знала, что она на меня обижается. И вот решила сделать ей сюрприз. Купила машинку заядлому автомобилисту Егорке, шоколадный извинительный тортик подруге, и прикатила.
Как оказалось, я пожаловала с визитом не одна. В гостях была еще и мама Мирона, Эльвира Никитчина. Удивительная, непредсказуемая женщина! Мне нравится с ней общаться, никогда не знаешь, что она отмочит.
Когда мы втроем сели за стол, усадив Егорку играть с новой машинкой в манеже, Аленка заявила: — Если я буду есть тортики, особенно по вечерам, у меня будет попа как у бегемота. — Ой, всё! — Эльвира Никитична закатила глаза. — Началось. — Ну правда же. Тортики — зло. Хоть и очень вкусное. — Лично мне плевать, какая у меня попа. Я ее даже не вижу.
Мы с Аленкой не смогли удержатся от смеха. — Не поворачивайся к зеркалу задом и живи спокойно, — выдала Эльвира Никитична, водружая на свою тарелку самый большой кусок торта.
Я люблю поворачиваться к зеркалу задом, поэтому отрезала себе крошечный кусочек. Съела и начала приставать к Егорке. Ну как не затискать такого сладкого карапуза!
Но карапуз не желал быть затисканным, он потребовал вытащить себя из манежа и пустить носиться по всему дому. Бегать за ним следом вызвалась
Эльвира Никитична. — А вы тут пока пошушукайтесь, — сказала она.
Золотая женщина! — Духи поменяла? — спросила Аленка, когда мы обудили основные новости. — Я привыкла, что от тебя всегда пахнет жасмином. — Это не духи. Это крем на основе кокоса. Я теперь обожаю этот запах! — У меня, кстати, есть баночка кокосового масла. Привезла из Тая. — А я почему не привезла? Вот я балда! Покажи.
Аленка принесла масло, я понюхала его… и поняла, что не отдам. — Подари мне его. — Ну… Оно мне тоже нравится. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Я держала открытую баночку перед носом, вдыхала божественный кокосовый аромат и чуть ли не стонала от удовольствия. — Ладно, бери, — сдалась Аленка.
Когда Егорка утомился и захотел спать, Эльвира Никитчна засобиралась домой.
— Меня Мирон отвезет, — сказала она. — Давай и тебя подбросим.
Я согласилась. Мне, как и Егорке, очень хотелось спать.
По дороге эта неугомонная женщина пристала ко мне с неудобными вопросами. Мол, когда замуж выйдешь, и не пора ли рожать. Я стиснула зубы, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Это мое дело. Не надо лезть в мою жизнь! — Да ладно, не злись, — оценила мое состояние Эльвира Никитична. — Я же не со зла спрашиваю. У нас вон Демид непристроенный. Не хочешь прибрать его к рукам?
Мирон, сидевший впереди нас, издал скептический смешок. — Он-то, конечно, кобелина. Но мой тоже таким был, не при Аленке будет сказано. Отборной был кобелиной! — Я, вообще-то, здесь, — заметил Мирон. — И что ты имеешь возразить? — Ничего.