Рядом с ним и мне спокойно.
Он великолепный начальник, но если говорить о чем-то большем… я даже не знаю.
Я почти уверена, что цветы от него. Эти взгляды… они не случайны. Он выжидает. Изучает меня. Но я ему определенно очень нравлюсь! Я это чувствую..
Пожалуй, завтра решусь и поблагодарю его. Цветы чудесные! Они так поднимают настроение.
Кстати, я давно забросила упражнения Кегеля. А это неправильно, так можно и форму растерять. Нужно возобновить занятия.
Благо, в спортзал идти не надо. Я приняла удобную позу на диване, начала сокращать мышцы, задерживаться в этом положении, считать до десяти. Когда я перешла к ритмичным сжатиям на раз-два, мое тело охватило возбуждение.
Такое бывает при этих упражнениях, ничего страшного, сейчас пройдет.
Нет, не проходит. Я уже все закончила, а меня не отпускает. И, что самое стыдное, перед моими глазами маячит Демид. Голый, со стоящим членом, во всей своей необузданной животной дикости.
Я вспоминаю, как он закинул меня на плечо и понес в свое бунгало. На мне уже не было трусов, он гладил меня по голой попе, и его пальцы, как бы невзначай, касались самых чувствительных мест. Я тогда злилась на него и, одновременно, умирала от возбуждения.
Я и сейчас умираю. Не могу удержаться от того, чтобы направить пальцы к натренированным мышцам. Вспоминаю, что делал со мной Демид после того, как мы оказались в его бунгало. Всю ночь, до утра… Он силен. Никогда раньше не встречала настолько выносливых мужчин. И уверена, их в природе не так много. Далеко не каждый Филипп сможет заниматься любовью десять раз подряд, не снижая темпа…
Блин, зачем я это сделала? Зачем переспала с Демидом? Он слишком мощный и дикий.
Что, если после него все остальные мужчины будут казаться мне вялыми сусликами?
Демид
— Че с рожей? — с порога пристал ко мне Мирон. — Да ничего, — я его оттолкнул.
Но он, зараза, включил фонарик на телефоне и давай светить мне в глаза. - На скуле ссадина, на лбу синяк, под глазом фингал… Я выбил телефон из его руки и произнес: — Почти прошел.
Не надо светить мне в рожу фонариком, и все будет нормально! Все зажило уже. Практически. — С кем махач был? — А, — я махнул рукой. — С разными там. Молодежь вообще распоясалась.
Бьет в рожу с ноги, никакого уважения. — На бои ходил, что ли? — догадался Мирон. — Ага. — Ну ты зверь! Я бы, наверное, сейчас не решился. — Сдох? — Не то чтобы сдох… Но как-то уже стремно ходить с фингалами и синяками. — Ох ты ж блин! Стремно ему. Скажи честно: Алена заругает. — А ты скажи честно: чего приперся? — Пива попить. — Ага. Пива. Если бы я про Аньку с плеткой не сказал, фиг бы тебя дождался. — Пива попить, — упрямо заявил я.