— Пытаюсь, — честно ответил Марк и поцеловал ее в шею. — Все, кончилась наша с тобой родительская вахта?
— Кончилась, — кивнула Рита и неожиданно тяжело вздохнула, глядя на подругу.
Как-то само собой получилось так, что Лука подошел к Марте с Арсением, и теперь они втроем стояли отдельно, образовав свой узкий мирок на троих, куда неловко было лезть. А Марк и Рита остались в стороне. Вдвоем.
— Ты же у сестры останешься, да? — Рита сама не очень понимала, на какой ответ она надеялась.
— А у меня есть выбор? — прищурился Марк.
Рита задержала дыхание.
— Ну… ты мог бы… пожить до отъезда у меня, — с нарочитой небрежностью сказала она, а потом торопливо добавила. — Конечно, если хочешь! У меня, правда, всего одна комната, но кровать широкая. Только там не очень ремонт… и на кухне немного подтекает кран, а еще…
— Солнце. — Марк одним словом остановил этот поток бреда, потом поцеловал Риту куда-то рядом с ухом и улыбнулся ей потрясающе красивой, очень личной улыбкой. — Я же тебе уже говорил — я хочу с тобой всего. И, конечно, я хочу жить с тобой, а не слушать, как за стенкой будет храпеть этот итальянский хрен.
— Думаю, храп был бы самым безобидным из тех звуков, что тебе пришлось бы слушать ночью, — ухмыльнулась Рита, кивнув на целующихся Луку и Марту, между которыми примостился немного растерянный, но очень счастливый Арсюша.
— Даже думать об этом не хочу, — содрогнулся Марк.
— Тогда едем за твоими вещами, — Рита облегченно улыбалась. Оказывается, она очень переживала, что Марк не согласится. А теперь все казалось легким, простым и понятным, и впереди было как минимум две недели счастья, пока он не улетит в Америку. А если очень повезет, то даже это будет не конец, а только начало.
Едва Рита успела закрыть дверь квартиры, как ее мгновенно прижали к стене.
— Поверить не могу, что мы одни, — горячо прошептал Марк. — И я могу делать с тобой все, что хочу.
— Да! — выдохнула Рита. — И нас никто… ох, сделай так еще раз!.. не прервет…
— Убью того, кто нам помешает, — пообещал Марк, и эти слова можно было бы принять за шутку, если бы не дикий огонь, сверкнувший в его потемневших, словно грозовое небо, глазах. Рита сглотнула внезапно пересохшим горлом, ощущая стремительно разливающийся по всему телу жар. Такой вот Рихтер до неприличия сильно заводил ее. Бил по мозгам круче, чем самый крепкий в мире алкоголь.
— Хочу тебя, Марк. Так хочу, что самой страшно.
В ответ на это он ничего не сказал, только сдернул с Риты юбку и опустился на колени.
— Что…зачем ты…?
— Раз ты еще можешь говорить, — пробормотал он, обжигая ее бедра горячим дыханием, — да еще такими длинными предложениями, значит, я плохо стараюсь.