– А ты что, считала?
– Ага.
Я рассмеялась, машинально тряхнув головой, и от этого боль так резко и чувствительно хлестнула по вискам, что я взвыла. Черт, похоже, мне сегодня лучше вообще не шевелиться. В идеале забиться под парту и лежать там бездыханным тельцем.
– Выпей таблетку, – предложила Уля, с жалостью глядя на меня.
– Я уже пила, не помогает. Лучше пристрели меня, чтобы я не мучалась!
– Ну уж нет, – отказалась она от этого акта милосердия. – Что я потом твоему Кириллу скажу?
– Уль, не надо, а, – жалобно попросила её я. – Никакой он не мой.
– Он вчера поехал тебя искать, – напомнила мне подруга, – дал в морду этому неприятному парню и забрал тебя к себе. Привел в чувство и отвез домой. И после всего этого ты серьезно считаешь, что ничего для Царева не значишь?
– Почему ты решила, что Стас неприятный? – спросила я, намеренно проигнорировав её последний вопрос. – В том ведь и штука, что выглядит и ведет себя этот козел довольно мило, я и не ожидала, что он вот так…
– Не знаю, – Уля пожала плечами. – Увидела его на крыльце, и он мне сразу не понравился. Взгляд у него какой-то скользкий, нехороший.
– Вот это у тебя мощно интуиция работает, – уважительно проговорила я, прижимая к ноющему лбу прохладную бутылку.
– Есть такое, – согласилась она и тут же вернулась к теме, с которой я только что так ловко съехала. – Так что с Царевым?
– Это у него просто чувство вины, не более того. – отмахнулась я. – Помог мне, и совесть перестала мучить. Вот если бы он мне утром написал и спросил, как дела, еще можно было бы говорить о каком-то особом отношении…
– А он у тебя разве не в «черном списке»? – осторожно уточнила Уля.
– Ох блин, – сконфузилась я. – Ну да, в «черном». Логично, что ни сообщений, ни звонков не было. Но, слушай, я уверена, что Царев даже и не пытался этого делать!
– А ты сама что к нему испытываешь? – продолжала лезть в душу подруга.
– Ничего, – поспешно ответила я. – Раньше злилась и ненавидела, но теперь нет. Просто человек, один из многих. Я, кроме благодарности за спасение, ничего к нему не чувствую, честное слово!
– Тогда разблокируй его, – предложила Уля. – Раз больше не злишься.
– Наверное, ты права, – нехотя признала я и, дотянувшись до телефона, убрала номер Царева из «черного списка». И даже сама себе не призналась бы, что в этот момент у меня так сильно екнуло сердце, как будто он мог мне в ту же секунду позвонить.
Нет, конечно же, не мог.
Зачем.
Абсолютно незачем.
– Сейчас пара начнется, – бросила Уля взгляд на часы. – Ты делала упражнения из сборника?
– Я вчера блевала, мне не до упражнений было, – хмуро ответила я, ощущая, кроме физической боли, какую-то бесприютную тоску, угнездившуюся в груди и мягко располосовывавшую меня своими острыми когтями.