– Хорошая…музыка… – прошептала я своим коленям, не рискуя поднять глаза на Кирилла.
– Отличная, – подтвердил он, не переставая ухмыляться. – «The Mission», исполняют готический рок. Довольно старенькая группа, кстати. Так что, переключить или дослушаем?
– Дослушаем, – я выпрямилась и решительно выпятила вперед подбородок.
Мне ведь не десять лет, чтобы я смущалась, как школьница?
– Ну давай, – Царев хмыкнул и нажал на плэй.
Следующие четыре минуты мы слушали песню – очень пронзительную, откровенную и невероятно…возбуждающую. И от того, что мы оба это слышали и оба понимали каждое, черт возьми, слово, было такое ощущение, что мы порнографию смотрим. Вдвоем.
– А «lust» это… – прерывающимся голосом спросила я.
– Похоть, – хрипло сказал Кирилл.
– А…
До конца песни мы оба больше не произнесли ни слова.
С последним аккордом Царев нажал на стоп. Я знала, что у меня сейчас было красное смущенное лицо, а еще вдобавок во рту пересохло так, словно там открылся филиал пустыни. Я поминутно облизывала губы и чувствовала себя так, словно вся кровь в моем теле устремилась вниз, вызывая внизу живота тяжелое странное томление. Кирилл тоже выглядел взбудораженным. В полной тишине было хорошо слышно его прерывистое дыхание. Внезапно он рассмеялся низким, вибрирующим смехом:
– После этого прям покурить охота. Никогда не смогу теперь эту песню слушать спокойно.
И действительно затормозил на обочине, включив аварийку.
Пока Царев торопливо курил, странно переминаясь с ноги на ногу, я быстро глянула название песни и группы, запоминая. Я обязательно переслушаю ее дома. Обязательно.
Кирилл нырнул обратно в машину и плюхнулся за руль.
– Все, – категорично сказал он, – никакой больше музыки на сегодня. А то блин не доедем до твоей дачи.
И нажал на газ.
—Вот этот участок, да, тот, что справа, с синей калиткой. И, Кирилл, тебе необязательно идти со мной. Правда!
– Стесняешься меня? – выгнул он красивую бровь.
– Не тебя, – пробормотала я еле слышно и вздохнула. – Ладно, пошли.
Калитка была закрыта, но только не для тех, кто знает секрет – отодвинуть шатающуюся доску, протянуть руку и открыть шпингалет.
– Ба! – заорала я, ступая на бетонную дорожку. – Я приехала!
– Мы приехали, – педантично поправил меня Царев, который в своих щегольских кроссовках, голубых джинсах и белой куртке смотрелся на нашей даче так же чужеродно, как павлин на птицефабрике. Красивый и бесполезный.
– Иду-иду, – закричала бабушка из домика, вышла, обтирая руки об фартук, и замерла.
– Тю, Кристиночка, а чего ж не предупредила, что с кавалером приедешь. Я б хоть блинов нажарила.