Ричард негромко засмеялся, наслаждаясь всеобщим изумлением. Шери неожиданно тоже заразилась его куражом. Она улыбнулась и сделала первые движения.
– Раз-два-три, раз-два-три… – негромко диктовал ритм Ричард.
Она быстро уловила суть танцевальных па, да и Ричард вел хорошо. Руки у него были крепкие, но без жесткости, движения четкие и скользящие. Они закружились, не обращая внимания на то, что танцующих пар становилось все меньше. Ричард научил ее еще нескольким танцам, шепча на ухо порядок постановки ног. Шери смеялась. Еще ни разу за свою осознанную часть жизни она не чувствовала себя так легко, как сейчас, в паре с самым несносным человеком Арханона – принцем Ричардом. Он тоже улыбался, но теперь без злости, а светло. И он не смотрел на зал, только на Шери.
– Шеридан, нам пора. – Холодный голос Валентайна сбросил это странное очарование.
Она вздрогнула и высвободилась из объятий Ричарда.
Тот ухмыльнулся своей обычной кривоватой ухмылкой:
– Что, мир уже спасен, братец? Как жаль. А нам так хотелось вместе насладиться агонией. Ну ничего, крошка, не расстраивайся. У нас все впереди.
Ричард отвесил шутовской поклон покрасневшей Шери. Она хотела поблагодарить за танцы, но Валентайн уже уходил, не оборачиваясь. Она поспешила за ним – чуть сбоку и сзади, как он учил.
– Ты чем-то недоволен, мой друг? – промурлыкала соблазнительница.
Ричарду опять снился сон – такой яркий, что внутри вскипала кровь. Это начинало тревожить его. Разве это нормально, когда сны становятся интереснее жизни? Например, девки. Они в подметки не годились красавице из сна. Она сидела на его бедрах, изогнув прекрасное тело. Ее дыхание опаляло кожу, разжигало страсть, но лишь дразнило обещаниями. Ричард застонал и резко перевернул ее на спину.
– Ты мне надоела. Отвали от меня.
– Мальчик сегодня не в настроении? – улыбнулась красавица.
– Я не мальчик.
– Мой мужчина, – с улыбкой поправила она. – Я бы сказала, что мой король, но увы. Тебе не кажется, что Валентайн в этой роли будет смотреться эффектнее?
В ее полные губы хотелось впиться до крови, а потом зализать их, выскуливая прощение. Она бесила и восхищала, вызывала желание побить и поплакаться в ее полную грудь, наорать матом и попросить совета. И все это одновременно столь сильно и мощно, что кружилась голова.
– Вот и катись к нему, – прорычал он.
– Ну нет. Пусть им восхищаются другие. Например, папочка. Он ведь ублюдка любит больше родного сына. Так, милый?
Он вонзился в нее со всей силы, мечтая причинить боль. А она жарко застонала в губы: