Придвигается так близко, что свет собой закрывает. Рука исчезает, когда я утыкаюсь лицом ему в шею. В растерянности замираю, когда он отклеивает меня от стены и обнимает. Гладит по спине, будто в попытке утешения. Я должна оценить этот жест, но в тот момент испытываю слишком сильное замешательство.
– Не моя это… девчонка, – выдает немногим позже. – Чары.
– Но ты был удивлен… Почему?
– Просто не ожидал.
– Нет, тут что-то другое, – настаиваю я и зачем-то крепко-крепко его обнимаю. Прижимаюсь губами к шее, вдыхаю и на мгновение застываю в ожидании его дрожи. Она появляется, и я выдыхаю – работает. – Что-то другое… Ты был сильно удивлен! А Чара так вообще!
Кир, очевидно, вспоминает этот момент, поэтому смеется.
– Скажи мне! – требую я. – Что за тайна? Почему вы ее скрываете?
Толкаясь кулаками, отстраняюсь, чтобы посмотреть в глаза.
– Не могу сказать.
А сам прям навеселе!
– Чего ты так гасишься?
– Смешно, потому и гашусь.
– Очень красиво – смеяться в одиночку!
– Бля, Центурион… – выдает между смехом. А потом вдруг прижимается к моему лицу и добавляет каким-то странным интимным тоном: – Не умничай.
– Захочу и буду…
– Уже хочешь? – явно не то, что я, имеет в виду.
Подтверждая мои догадки, жмется ко мне своей эрекцией.
– Не меняй тему… Рассказывай!
– А ты настырная!
– Не могу понять: ты просто удивляешься или оскорбляешь?
– Одобряю. Но не сейчас.
– Очень удобно!
– Реально, Центурион… Не бузи, окей? Секрет не мой, а Чары. Не могу сказать, хоть режь.
Не столько слова, скорее тон успокаивает меня. Слышится он мне каким-то мягким и ласковым, хотя голос Кира сам по себе грубоватый.
– Тогда… – волнение уступает место азарту. Именно он кричит внутри меня что-то вроде: «Дай еще!». И я перекладываю этот посыл в слова: – Если хочешь, чтобы я прекратила допрос, взамен секрету Чары рассказывай какой-то свой!
Бойка присвистывает. Громко и удивленно.
– Пять баллов, Вареник, – одобрительно кивает.
– Говори, давай!
– Лады, – сжимая ладонью мой затылок, притискивается лбом к переносице. – Внимание. Биг сикрет, – шепчет, а у меня дрожь по коже слетает. – Я тебя…
Тянет воздух – медленно и глубоко, будто с трудом решается на этот прорыв.
– Зимой в море прыгать легче, да? – понимаю я.
Бойка хмурится и кивает. У меня же сердце вылетает.
– Ну? Продолжи…
– Это слово есть в твоей фамилии, – выговаривает еще тише. Низко и сипло. Как обычно, вместо голоса дыханием кричим. И сердце у Кира точно так же безумно, как у меня, колотится – нахожу его ладонью. – Понимаешь?
– М-м-м… Любовь или мир?
– На хрена мне мир, Центурион? Я всегда за войну, – этот шепот проходит по всем моим нервам. А взгляд огненной волной врывается в душу. – В общем, я тебя… Все.