Еще несколько раз ловлю то один, то второй сосок ртом. Чересчур жестко всасываю, отмечая, как Любомирову подбрасывает. Ей нравится, и меня от этого прет еще больше. Давлю ее телом обратно и продолжаю одержимо ласкать, пока тугие горошины не превращаются в высокие острые вершины.
Варя дрожит сильнее и резче. Задыхается, стонет и покрикивает.
Я свободной рукой направляю внутрь нее член. Она подтягивает колени выше и шире раскрывает бедра. Это, несомненно, упрощает процесс. И все же… С каждым миллиметром преодоления ощущаю, как меня размазывает. Смывает горячей волной. С головой накрывает, не давая легким наполняться кислородом. Все системы тормозят и застывают, пока дохожу до упора. И тогда меня от Любомировой шарахает током. Мощным разрядом вдоль всего тела. Раз, второй… Варя ответно дергается и что-то пищит мне в шею. До сладкой боли зажимает тугими и огненными спазмами член.
– Больно? – все, что способен выдохнуть.
– Немного… Почти нет… – шепчет задушенно, словно после бега. Меня хоть и плющит, но хватает каких-то чувств, чтобы нутро свернуло беспокойством. Однако едва я, сцепляя зубы, освобождаю ее руки и подаюсь назад, Любомирова обхватывает мои бедра ногами и крепко стискивает, не позволяя покинуть ее тело. – Не вынимай!
– Блядь, что ты творишь? – стону, как раненый.
– Прости… Подожди… Тебе больно? – тарахтит сумбурно.
– Больно, да… – в голосе одни глухие звуки остались. – Пиздец, как больно… Я на кайфе, Центурион. Катает непрерывно, понимаешь? Горю, – пытаюсь ей объяснить. – Одно неосторожное движение, и кончу, а ты меня только что почти изнасиловала.
– Прости… – снова повторяет она. Я реально слышу в ее голосе сожаление, и это вызывает у меня какой-то мучительный сдавленный смех. – Я тоже горю! – добивает на эмоциях.
– Я чувствую… – оглаживаю ее плечи ладонями, жадно сжимаю. – Ты очень горячая и мокрая там…
– Да…
Вечером в поселке случился какой-то коллапс, поэтому весь дом оказался обесточенным. Котлы газовые, но без насосов не пашет даже отопление. И все равно нам жарко. Между нашими телами просто пылает огнище.
– Ты все равно не вынимай… Давай сделаем это, а то у меня скоро месячные начнутся.
– И что? – не понимаю, к чему ведет.
– Неделю нельзя будет… ну…
– Не факт, – хриплю на выдохе.
– В смысле? – недоумевает в свою очередь.
Дергается и неосознанно сжимает.
Стонем в унисон. Она тоже вроде как не от боли.
– Черт… Варя… Просто замри сейчас. Не шевелись, дай привыкнуть, – требую, и она подчиняется.
Как будто к этому можно привыкнуть!