— Могу я задать тебе тот же вопрос? — последовал выдержанный невозмутимый ответ.
— Я могла бы отдать свой эфир напарнице… — выдохнула тихо, отчаявшись найти с ним общий язык.
— Какая щедрость… — в голосе ее мучителя отчетливо звучали издевательские победные нотки. — Мне нужен именно пятничный эфир, а он твой.
— Я могу его уступить… — покорно продолжила она.
Мужчина вздохнул и метнул в нее короткий скептический взгляд.
— Так боишься меня и того, что между нами может произойти?
— Я… — Кристина склонила голову, перебирая пальцами переливающиеся рубиновые камни на минодьере. — Не хочу, чтобы все стало еще хуже, чем есть…
— А может быть хуже? — так же тихо, но не менее категорично задал он риторический вопрос.
— Я не знаю… — Девушка покачала головой, пожала плечами и отвернулась к окну. Лучше уж она будет молчать, чтобы не сделать хуже. Глупо было соглашаться на этот вечер. Вовсе не было похоже, что этот мужчина готов идти навстречу и вести диалог. Тогда чего он ожидал? Чего хотел? Войны и немедленной капитуляции? Ему нужно было это как воздух — видеть ее сломленной, покоренной и принадлежащей ему безраздельно. Может быть, она желала бы покориться… Но что потом?
— Не мучайся, — будто уловив ее мысли, вдруг добавил он уже менее ядовито, но все так же насмешливо. — Чему быть, того не миновать. К тому же сегодня вообще не стоит больше вспоминать о делах. Сделаем вид, что начинаем все с чистого листа. У меня нет настроения ворошить прошлое и тем более отвечать на заготовленные тобой вопросы о моем бизнесе.
Кристина в очередной раз протестующе встрепенулась, но все же заставила себя сдержаться.
— Тогда… Зачем все это? — стиснув зубы, потребовала ответа она.
Феррари как раз остановилась на светофоре, Лука вздохнул и повернулся к ней. Его рука вдруг приблизилась и сжала ее подбородок. Кристина даже отпрянуть не успела, а, может быть, не захотела. Щеки залились жаром от его прикосновения. Обжигающий мужской взгляд из плавленного серебра перетёк вниз, а за ним последовали и пальцы, которые небрежно распахнули шире ее полушубок, коснулись широкого витого ремня из золотого металла на талии, затем ноги, вновь обнажая колено. Ладонь по-свойски легла на бедро и двинулась вверх. Пальцы сжались на уровне кружевной кромки чулка, заставив девушку вздрогнуть, сделать судорожный вздох и прикрыть глаза от удовольствия.
— Горячо, да? Млеешь? Я тоже всякий раз схожу с ума. Не могу тобой насытиться… Никогда не думала, что будет, если все это спустить с тормозов? На сколько нас хватит? — Его голос хрипел от возбуждения, и ее сердце сходило с ума, будто застряло в самом пекле вулкана и перекачивало раскаленную лаву, а не кровь. Недопустимо поздно поняла, что не сопротивляется слишком долго, чтобы теперь изображать недоступность. Чуть развела ноги, понимая, что совершает ошибку, но не имея воли сопротивляться дикому желанию. Мужские пальцы скользнули выше, коснувшись трусиков и погладив тонкую ткань. Вулкан внутри вскипел, мигом сжирая кислород в легких. От удушья закружилась голова, внизу живота болезненно приятно потянуло. От волшебной пульсации под его пальцами задрожали ноги. Наконец обрела самоконтроль и резко отодвинула его руку. Как ни странно, он подчинился. Невозмутимо переложил ладонь на рычаг переключения скоростей и отвернулся. Ничто в нем не выдавало волнения, тогда как в Кристине вновь бушевал ураган — рвал все на части, вырывал с корнем, закручивал и уносил в бездну, в которой все сгорало дотла.