Григорий видимо нашел общий язык с коровой и уже просто почесывал ее, а она довольно жмурилась. Нет, ну как?! Меня она все время пыталась рогами пырнуть, а тут такая любовь с первого взгляда.
Все, корова, наконец, была вымыта, и белоснежная шерсть ее сияла так, что хотелось прищуриться. Я решила, что феном сушить не нужно. – Григорий! Отходи!
Григорий поцеловал Адель в нос и ласково похлопал ее шее. – Иди, красотка, гуляй!
Адель прошествовала мимо, щеголяя белоснежными боками и благоухая как роза Дижона.
Григорий подошел ко мне и приобнял меня за талию, мы вместе проводили взглядом удаляющуюся Адель. Посмотрели друг на друга и расхохотались.
И в этот момент услышали, – Браво! – облокотившись на мой забор, стояла Крис. Она подняла солнцезащитные очки на лоб, и издевательски похлопала в ладоши.
– Нет, действительно, мне понравилось! Орловский, правда, это твое!
– Может пригласите меня в ваше гнездышко? – она, не спрашивая, прошла мимо нас в дом.
– Ребята, не стесняйтесь, – выглянула она из сеней.
Я тревожно посмотрела на Григория. Он успокаивающе погладил меня по плечу.
– Слушай, Григорий, у меня еще дел полно, иди разбирайся со своей, а я пошла. – он хотел что-то возразить, но я не дала ему сказать ни словечка, просто поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Иди!
Еще не хватало участвовать в их разборках! У меня тут Миледи и куры с гусями. Пошла замешивать очередное ведро «хряпы».
Специально не прислушивалась, но они так кричали в доме, что я невольно все слышала. Что-то грохнулось. Они там друг друга не поубивают? Хотя тут скорее нужно Стаса спасать, потому что голос «невесты» был на порядок громче, а реплики длиннее. Агрессивная такая! Стас, наоборот, отвечал односложно. О стену что-то ударилось и разбилось. Теткину посуду бить начали? А! Плевать!
Скоро бухнула входная дверь и из дома вылетела девушка, размазывая тушь по щекам. За нею вышел и Григорий.
– Крис! Ну постой! – он сбежал с крыльца.
Девушка вернулась, – Орловский, ты урод! И я рада, что наконец увидела твое истинное лицо! Чао!
Проходя мимо, она так двинула меня плечом, и я упала бы, если бы меня не подхватил Григорий.
– Ну что ты творишь? – обратился он к девушке, которая, гордо удаляясь и не поворачиваясь, показала ему средний палец.
– Прасковья, я должен съездить, уладить кое-какие дела, и вечером вернусь. – он тряс меня за плечи, а я смотрела в сторону. В уголке глаза почему-то появилась предательская слеза.
– Ты что, мне не веришь? – спросил он, пытаясь заглянуть мне в глаза.
– Верю, – ответила я просто.