«Посмотрим, куда подевается твоя смелость, когда ты поймёшь, что вскоре ты станешь следующей…»
«Ты будешь следующая, кто исчезнет безвозвратно в этой школе!»
«Если ты думаешь, что мне есть дело до твоей ничтожной жизни, ты ошибаешься! Я буду только рад, если ты сдохнешь, как и те две девки, исчезнувшие безвозвратно в стенах нашей школы»
Нет! Нет! Нет! Лаврова, ты не исчезнешь! Ты не посмеешь!
Коридор был пустым. Как назло везде было темно и тихо, так что Семён отчетливо слышал, как колотилось от страха его собственное сердце.
Он заглядывал в каждый открытый класс, прислушивался над каждой закрытой дверью и снова шел дальше. Быстро, почти бежал. Сейчас словно вся жизнь пронеслась у него перед глазами с момента их первой встречи с Вероникой.
Он помнил, как эта девочка впервые вошла в их класс. Он тогда подумал: «Ничего особенного! Совершенно ничего! Очередная пустышка…». Она не показалась ему симпатичной девчонкой, на которую можно было бы положить глаз. Она была среднего роста с пухлыми щеками, маленьким носом и с запуганными зелеными глазами. Ещё она немного неуклюжая, чуть не полетела через порог. Её волосы пушистые и взлохмаченные, небрежно собранные в хвост, выглядели так, словно она забыла с утра расчесаться. Он посмотрел на неё безразлично, а она даже не подняла на него глаз. Смотрела перепугано, но при этом, так гордо вскинув подбородок вверх, что он сразу понял, возможно, первое впечатление как обычно обманчиво.
Она не заставила себя долго ждать, чтобы опровергнуть его теорию. На первой же перемене он столкнулся лицом к лицу с этой замухрышкой, и та ещё осмелилась выказать ему свое недовольство по поводу его поведения. Как будто бы ему было важно её мнение! Вздор! Так хотелось высокомерно плюнуть ей в лицо, а затем проследить за последующей реакцией. Захотелось довести эту выскочку до слёз, да что там, до истерики, чтобы показать лишь одно – свое превосходство перед ней в этой школе.
Собственно он так поступал со всеми, кто стоял у него на пути, и они действительно и боялись, и плакали. Стоило только запугать. Все, но не она. Потом он ещё несколько раз видел, как почти довел её до слез, заставил трястись от страха, и когда, казалось бы, ещё вот-вот и она сломается, что-то стало меняться. В ней словно что-то переключалось, и она начинала злиться, злиться не меньше, чем он сам.
И поначалу, это была для него своеобразная игра, кто первый сломается он или она, пока он не понял, что уже сам стал зависимым от этой девочки – заучки. Тогда он по-настоящему возненавидел её, люто. Потому что понял, что не может жить без постоянных ссор и пререканий с ней.