Пока молчаливый хозяин дома оставил меня, я решила все же наскоро принять душ. Как только прошла в комнату, сразу подумала, что залезать в чужую ванну я попросту брезгую.
Да и вообще, у меня нет ни малейшего желания прикасаться к чему-либо в этом доме.
Сделала все, что в моих силах, чтобы почувствовать себя чистой, и вернулась в комнату.
От безделья накатывает меланхолия.
К тому же есть хочется. Мой привычный завтрак должен был состояться еще часа три назад.
Сглатываю слюну и отваживаюсь вернуться на кухню. Что он там сказал насчет мяса и гречки? В моем полном распоряжении? Отлично.
Успеваю навернуть целую тарелку и примоститься к раковине, открыв вентиль и настроив теплую воду. Намыливаю вилку, оттирая присохшую крупу, как с громким стуком неожиданно распахивается дверь.
В комнату проходит хозяин. За собой, крепко держа за ошейник, он тащит огромного пса, упирающегося изо всех сил. Массивные лапы, грозное рычание, жесткая шерсть… Не дрессированное домашнее животное, а настоящий дикий зверь, честное слово.
Подняв голову и завидев меня, собака замирает и, оскалив зубы, громко гавкает.
– Тихо, я сказал!
Шерстяной монстр тут же замолкает и послушно садится на пол. А я мгновенно откладываю в сторону посуду. Смываю мыло и отхожу к окну.
Они сидят прямо возле выхода из гостиной, и я не решаюсь пройти мимо них.
– Не бойся, он не укусит. Просто охраняет меня, – настороженно поднимаю глаза и сталкиваюсь со спокойным взглядом хозяина. – Он так воспитан.
– Воспитан? – сама не замечаю, как дрожащим голосом поддерживаю диалог. Нервы на пределе, внутри все переворачивается и скрежещет, словно кто-то проводит ржавым гвоздем по стеклу. – Он же вырывается.
– Быкует немного, да. Ему предстоит нелюбимая процедура. Не стоит его винить.
Он подводит собаку к тому месту, где я стояла только что, протягивает руку в сторону, открывает шкафчик. Вытаскивает какие-то тряпки, мелкие черные пакеты, лейкопластырь, два тюбика с мазью, ножницы.
Что он делает?
Мужчина строгим голосом командует псу сесть. Невероятно, но это чудовище слушается и безропотно усаживает свою пятую точку на пол, начиная жалобно скулить.
Только сейчас я отмечаю, что задняя лапа животного обмотана темным целлофановым пакетом.
Мужчина аккуратно касается инородного предмета, быстро разрезает его, убирает в сторону ножницы и, нежно поглаживая собаку, шепчет успокоительное: «Тихо, малыш. Тихо».
Беркут встает, оставляя пса сидеть одного, а я опасливо отхожу на два шага в сторону. Мне бы развернуться и уйти, но вид грозного мужчины, так ласково обращающегося с животным, завораживает и не позволяет отвернуться.