Поднимаю взор и сталкиваюсь с внимательным острым взглядом. Этот мужчина страшнее остальных.
Бородатый. Огромный. Его плечи… Я таких широких никогда не видела.
Весь в мускулах. Бугры мышц выглядят устрашающе. Такая мощь скрыта в них. Из-под лямок майки и на плечах замечаю кусочки татуировок. Перья. И пусть почти весь рисунок скрывается под майкой, это все равно выглядит устрашающе. Как будто птица грозно раскрыла крылья и теперь уверенно пикирует.
Он опускает взгляд на свои пальцы. Я делаю то же самое. И вижу кровь на его коже. Мою кровь.
Провожу рукой по брови, ощущая липкую влагу, понимаю, что сильно поранилась. Нужно как-то остановить кровотечение.
Мужчина тяжело вздыхает и поворачивает голову в сторону моего обидчика. Протягивает руку и произносит коротко, но так жестко, что я подтягиваю колени к себе еще ближе.
– У нее кровь.
Мой мучитель быстро делает шаг назад и опасливо оправдывается:
– Не, ну я ж не хотел!
– Где продукты?
– Во дворе остались.
– А тогда ты здесь что забыл? Ломанулся резче за ними.
Мужчина многозначительно кивнул на дверь. А его собеседника как ветром сдуло.
А тот, который вел машину, прошел вглубь дома.
Я надеялась, что незнакомец отойдет от меня и последует за своим другом, но я ошиблась.
– Иди, на диван пересядь, – звучит сухой приказ.
Я в ужасе мотаю головой. Из глаз снова льются слезы. Страх сковывает горло, а я даже ответить ничего не могу. Выдавить из себя любой, даже самый короткий ответ просто не получается.
Проглотив застрявший в горле комок, одними губами шепчу, не в силах придать голосу твердости:
– Можно, я уеду? – то ли он не расслышал, то ли сделал вид. Поднялся на ноги и протянул мне руку, с которой только что стер алое пятно.
– Здесь по полу дует. Иди в гостиную.
Я лишь коротко мотаю головой вместо ответа. Его черные глаза прожигают насквозь. Он ждет моей реакции.
Кажется, ослушаюсь его – и наказание не замедлит себя ждать. Уверена, он очень жестокий, холодный человек без сострадания.
Мне страшно. Такого дикого, парализующего ужаса я никогда раньше не испытывала.
Желая раствориться под его тяжелым взглядом, еле-еле встаю, боясь даже притрагиваться к мужской ладони, обхожу, не сводя с нее взгляда, и медленно двигаюсь спиной вперед в комнату. А хозяин дома медленно наступает. Я натыкаюсь на что-то прохладное и замираю, едва успевая заглушить вскрик ужаса.
За что это все? Почему меня нельзя отпустить? Это же чудовищная ошибка.
Сзади раздается насмешливый голос:
– Ну. Присаживайся, красота.