— Я уже вызвала. Потом все расскажу. Как врачи приедут, я сразу к вам, — попыталась оправдаться, при этом продолжая правой рукой держать сухую и холодную руку старушки, которая, в свою очередь, следила за мной, едва дыша.
— Хорошо. Ждем, но поспеши, — закончила она разговор.
Где-то вдали прозвучала сирена машины скорой помощи. Я опустила взгляд и улыбнулась бабушке.
— Вот, — сказала ей, — слышите, уже едут!
Она снова вздохнула и вдруг как сожмет мне руку, что я вскрикнула от боли. А в ладонь словно иглу вонзили! Да что же это такое?
— А! — вскрикнула я, отпрянув в сторону и едва не падая на асфальт.
В тот же миг старушка разжала пальцы, как-то жутко и загадочно улыбнулась, и безвольно уронила руку.
Толпа рядом засуетилась. Из припарковавшейся на обочине машины скорой выскочили медики в форме. Я же, сдвинув брови, сделала шаг назад, глядя, как к нам спешат врачи.
— Где здесь старушка? — спросила женщина с чемоданчиком в руках. Яркий красный крест на белом замелькал перед глазами, и я отвернулась.
— Она что, того? — спросил кто-то из любопытных.
Врач, склонившись над бабушкой, прощупала пульс и сообщила своей группе:
— Срочно, носилки.
«Жива!» — поняла я с облегчением и рванула к метро, успев услышать за спиной:
— А кто вызвал скорую?
Объяснять что-либо не было времени. Не останавливаясь, я слилась с потоком горожан и спустилась в подземку, надеясь, что со старушкой все будет хорошо. А меня не порвет на ленты шеф из-за опоздания. Нет. Он как раз такой, что мог. Особенно, если попасть ему под горячую руку. А рука у начальника горячей бывала часто.
Как всегда утром в метро было не протолкнуться. Ехала стоя, держась за железные поручни и, глядя, как за окном мелькают станции, думала о несчастной старухе, надеясь, что с ней будет все в порядке и что через несколько дней мы увидимся вновь. Жаль, что не успела спросить, в какую больницу ее повезли. Да не до того тогда было.
На работу не вошла — залетела с черного хода и сразу, на бегу, сбросив курточку и рюкзак, натянула фартук и пулей метнулась на свое рабочее место, успев кивнуть тем нескольким соратникам по кухне, с кем столкнулась по пути.
Но вот и мое рабочее место. Что и говорить, Алла не обманула. Эта "Пизанская башня" из немытой посуды, оставленная сменщицей, грозилась вот-вот упасть и погрести меня под завалом битого фарфора, который таковым, конечно, не являлся. Начальник, как всегда, купил что-то подешевле, а потом утверждал, стуча в грудь кулаком, что это фарфор чистой воды и что, если я разобью хотя бы одну тарелочку, платить буду как за золотую.