— Какая жалость, а то я уже хотела впрячь его в телегу и покататься по окрестностям.
— Я не шучу, — Торнхилл заметно злится из-за моей реплики. Тонкие ноздри гневно раздуваются. — Только прикоснись, и в телегу я ТЕБЯ впрягу. Объезжу как следует.
Не знаю почему в последней фразе мне увиделся какой-то скрытый подтекст, может, он ничего не имел такого в виду. Но я сорвалась.
— Ну ты и козел! — швыряю в него пучком сена, который по-прежнему зажат в моей руке.
Одна секунда, и он толкает меня всем своим корпусом, а потом прижимает к шершавому дереву коленом и локтем. В поясницу впивается крюк с подковами.
— Следи за языком, Горилла. Иначе я за себя не ручаюсь.
Его запах проникает под кожу, а прикосновения ее тут же жгут. Все горит и пылает. Пытаюсь вырваться из стальных тисков, но он сильнее.
— Убери свои грязные руки! — шиплю ядовитой змеей ему в лицо, отпихивая от себя его тело и руки, но он остается спокоен и холоден.
— Я не шутил по поводу Призрака, — повторяет он сквозь зубы. — Не приближайся к нему даже на метр. Мне не нравится что ты тут слоняешься.
— О Господи! Думаешь из-за тупоголового хозяина я захочу выпустить твоему коню кишки, раз ковыряюсь в соседнем стойле?! Ты больной! Да мне на твоего Призрака даже смотреть неприятно. Ваши с ним морды, кстати, очень похожи.
В ответ на мою издевку он лишь лениво поднимает брови. Все ни почем этому мерзавцу.
— Ну да, рассказывай, как тебе наплевать. И в конюшне ты тоже чисто случайно оказалась, а не потому что мечтаешь о лошади. Тебе на арабскую скаковую зарабатывать долго придется, нарядившись вот в это, — потягивает мой серый фартук на себя, демонстрируя мне мою же рабочую форму. — Хотя у тебя всегда остается запасной вариант обвести вокруг пальца моего папашу, очень падкого вот на это.
С ужасом ощущаю, как он вдавливает свое колено мне между бедер, откровенно намекая на что-то грязное и неприемлемое, что якобы существует между мной и его отцом. Как же ненавижу! Сволочь!
Резко размахнувшись, отвешиваю ему звонкую пощечину. Только открываю рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, как он, яростно зарычав от удара, толкает меня в грудь.
Пошатнувшись на пятках, и наступив на свой же развязанный шнурок, я падаю спиной в слегка прикрытую калитку стойла Клепы. Однако в последний момент ухватываю Торнхилла за рубашку. Глухо вскрикнув, мы оба вваливаемся внутрь и падаем на сено. Причем здоровый боров Торнхилл падает на меня, окончательно продавив в жидкую кучку (сена, слава Богу!). Руками успевает упереться в деревянный пол, тем самым спасая мой нос от удара со своим лбом.